Читаем Депеш Мод полностью

Депеш Мод

— Потому что, — продолжаю я, — что мы вот тут вас честно слушали-слушали, мы в принципе послушали всё — и о моряках, и о полиции, и о скатах.

— О скатах? — не понимает ведущий.

— Ага — и об электрических скатах. Но не говорите нам о Фиделе. И знаете почему?

— Почему? — снова спрашивает ведущий.

— Потому что вот мы с другом сидим тут — на чьей-то квартире, среди чьей-то мебели, среди кетчупа и шоколада и едва выживаем. И знаете почему? Просто потому, что мы уже второй день ищем нашего друга, нашего друга Карбюратора, и знаете, почему мы его ищем? Потому что у него, — я с трудом подбираю слова, — пару дней назад погиб папа, собственно, не папа, а отчим, хотя какая в хуй разница, он у него погиб, и мы не можем этого долбанного Карбюратора найти уже второй день, и нам от этого так хреново, что мы сидим и жрём всё, что нам попадается под руку, понимаете? потому что мы набиты табаком и драпом, портвейном и спиртом, и мне лично это уже поперёк горла стоит, в прямом смысле этого слова.

— Ага, —наконец вставляет слово ведущий, — то есть, у вашего друга погиб папа.

— Отчим, — поправляю я.

— Один хуй, — нетерпеливо говорит ведущий. — И вы поэтому пьёте водку и употребляете лёгкие наркотики?

— Нет, — произношу, — не совсем. Водку мы пьём просто так, понимаете?

— Понимаю, — не вполне уверенно говорит ведущий.

— Причём давно, — добавляю я. — И знаете, я так смотрю, что всё это ничем хорошим не закончится, потому что мы просто попадаем в какие-то ямы, вы понимаете, о чём я говорю? всё чаще и чаще, этих ям становится всё больше и больше, я уже просто не в состоянии выбираться из них, они засасывают, я чем дальше тем больнее и больнее в них падаю, вы понимаете, о чём я вам тут говорю? так вроде всё нормально, мы вот тут сидим и слушаем вашу дурацкую радиопрограмму и даже ваших милиционеров послушали...

— Каких милиционеров? — не понимает ведущий.

— Неважно, — говорю, — но суть не в этом, знаете? суть в том что всё равно это ничем хорошим не закончится, просто потому, что я не могу себе представить ничего хорошего там — впереди, там просто не может быть ничего хорошего, потому что если его — этого хорошего — не было раньше, то с чего бы ему появиться в будущем, скажите мне, почему? Его там просто не может быть, мы просто движемся себе наощупь, как электрические скаты под водой, даже не веря, что нам действительно куда-то нужно двигаться.

— Да? — сникшим голосом говорит ведущий. — Вы знаете, это очень интересно.

— Что тебе интересно? — не понимаю я.

— Вот это всё, что вы нам тут рассказали. Вот видите, уважаемые радиослушатели, — обращается он в космическую пустоту, — примерно об этом же я и говорил вам всё это время. Вот на этой оптимистической ноте и заканчивает свою работу наш молодёжный канал, и я — его ведущий хррррр хрррррррр. А вы, — обращается он, похоже, лично ко мне, — подождите ещё, пожалуйста, минутку, вам — как автору наиболее интересного вопроса, мы с удовольствием вручим приз, любезно предоставленный нам нашими коллегами из лондонской редакции — выпущенный в Великой Британии последний альбом степана галябарды «Мамин сад».

— Как-как? — спрашиваю.

— Сад. Мамин сад, — говорит ведущий. — Через «эс», — зачем-то добавляет он.

Звучат прощальные аккорды, эфир постепенно стихает, в трубке слышится какое-то шуршание, потом кто-то, поквакивая, прикладывает её к своему космическому уху.

— Алло, — слышу я знакомый голос, но уже ближе.

— Алло, — соглашаюсь я.

— Вы ещё тут?

Я оглядываюсь на Васю, тот прислонился к прикольной радиоле и водит пальцами по подсвеченным лампами названиям советских столиц, в частности, счищает ногтём слово «Прага», именно почему-то Прага.

— Да, — произношу, — мы ещё тут.

— Вы знаете, — говорит ведущий, — извините, что я вас задерживаю — на самом деле у меня нет никакого альбома.

— Слава богу, — произношу.

— Вернее, он у меня был, но я его ещё на прошлой неделе подарил нашим спонсорам. Они нам пообещали профинансировать ремонт офиса, и я хотел сделать им приятное. Подарил альбом.

— О господи, — произношу.

— Я просто хотел у вас спросить, если вы не против, конечно. Можно?

— Можно, — произношу.

— Скажите, вы что, действительно пьёте водку и употребляете лёгкие наркотики?

— Ну, правда, — произношу неуверенно.

— Серьёзно?

— Ну.

— А у меня, — говорит он с грустью, — никогда вместе не выходило. Или водяра, или драп, понимаете?

— Главное привыкнуть, — произношу.

— Ну, а как вы себя при этом чувствуете?

— Как чувствуем? — спрашиваю.

— Да — как вы себя чувствуете?