Дэнс, дэнс, дэнс

За что? – думал я. Что я не так сказал?.. Позже-то я понял, что Юки – ее настоящее имя. Но тогда, в лимузине, я был убежден, что вместо имени она просто ляпнула первое, что в голову взбрело. И я обиделся. Время от времени она доставала из кармана жевательную резинку и нахально жевала ее в одиночестве. Мне не предложила ни разу. То есть, я вовсе не хотел ее жвачки – но хоть предложить-то можно из вежливости? И вот в результате всей этой несправедливости я наконец ощутил себя нудным состарившимся идиотом. А поскольку этого уже никак не исправить, я просто ввинтился поглубже в кресло и закрыл глаза. И погрузился в собственное прошлое. Во времена, когда мне было столько же, сколько ей сейчас. Я тогда собирал пластинки рок-музыки. Синглы-сорокапятки. Рэй Чарльз – “Hit the Road, Jack”, Рики Нельсон – “Travelin' Man”, Бренда Ли – “All Alone Am I”и все в таком духе; помню, штук сто насобирал. Каждый день их слушал и слушал – все слова тогда знал наизусть... Я попытался прокрутить в голове слова “Travelin' Man”. Сам себе не поверил – но я помнил весь текст наизусть! Совершенно бессмысленная песня, а попробуй спеть – вспоминается до последней строчки... Вот что значит молодая и крепкая память. Всякую белиберду запоминаешь на всю жизнь.

And the China doll

down in old Hongkong

waits for my return...20

Что тут скажешь? Конечно, это не “TALKING HEADS”. Меняются времена. Ti-i-imes, they are a-cha-a-anging...21

* * *

Оставив Юки в зале ожидания, я отправился к стойке авиалинии и выкупил билеты. Заплатил по своей кредитке – потом рассчитаемся. До вылета оставался еще целый час, но дежурная сообщила, что рейс, скорее всего, отложат. “Следите за объявлениями, – сказала она. – В настоящий момент видимость нулевая”.

– А улучшение, вообще, ожидается? – поинтересовался я.

– По прогнозу – ожидается, но трудно сказать, когда, – ответила дежурная голосом человека, которому все осточертело. Еще бы. Повтори одну и ту же фразу двести раз – расхочется жить на свете.

Я вернулся к Юки, сообщил ей о снегопаде и возможной задержке рейса. Она поглядела на меня с таким видом, будто хотела сказать: “ну-ну”. Но ничего не сказала.

– Как все будет – непонятно, так что давай пока багаж не сдавать, – предложил я. – Если что – обратно получать замучаемся.

“Да как угодно”, – было написано на ее лице, но она опять ничего не сказала. – Какое-то время придется здесь просидеть. Не самое интересное место, конечно... – продолжал я. – Ты, кстати, обедала?

Она кивнула.

– Ну, тогда, может, хоть в кафе посидим? Попьешь чего-нибудь. Кофе там, какао, чай, сок – что захочешь. А?

“Ну, не знаю...” – нарисовалось у нее на лице. Не лицо, а палитра визуальных эмоций.

– Тогда пойдем! – сказал я и поднялся с кресла. И, толкая перед собой чемодан на колесиках, прошел с ней в кофейню. В кофейне оказалось людно. Все рейсы задерживались, у всех вокруг были изможденные лица. Лишь бы заказать хоть что-нибудь, я попросил себе бутербродов и кофе, а Юки взяла какао.

– И сколько ты в отеле жила? – спросил я.

– Десять дней, – сказала она, немного подумав.

– А мать когда уехала?

Она поразглядывала снег за окном, потом ответила:

– Три дня назад.

Прямо не разговор, а урок английского начальной ступени.

– А в школе, что – всю дорогу каникулы?

– А в школу я не хожу. Всю дорогу. Так что отстань, – сказала она. И, достав из кармана плейер, нацепила наушники.

Я допил кофе, почитал газету. Что-то я в последнее время слишком часто раздражаю собой девчонок. С чего бы это? Не везет – или причина серьезнее?

Наверное, просто не везет, решил я. Потом, дочитав газету, достал из сумки карманного Фолкнера – “Шум и ярость” – и раскрыл на первой странице. Почему-то именно Фолкнера (и еще Филиппа Дика) я особенно хорошо воспринимаю, когда сдают нервы. Стоит вымотаться эмоционально – и я стараюсь читать кого-нибудь из этих двоих. Ни в каких других ситуациях я их не читаю... Чуть погодя Юки сходила в туалет. Потом заменила батарейки у плейера. А еще через полчаса мы услышали объявление. Рейс на Ханэда вылетает через четыре часа. Ожидайте улучшения погодных условий. Я глубоко вздохнул. Черт бы меня побрал. Киснуть здесь еще четыре часа?