Дэнс, дэнс, дэнс

И все-таки – при мысли о Юмиёси-сан мне захотелось немедленно сесть в самолет и улететь к ней в Саппоро. Обнять ее покрепче и признаться: черт с ней, с нехваткой данных, я все равно тебя люблю. Но как раз этого делать нельзя. Сначала я должен распутать все, что уже перепутано. Невозможно начать новое, разобравшись со старым лишь наполовину. Иначе старая недоделанность перекинется и на новое. И куда б я потом ни двигался, сколько бы ни старался – все, что я буду делать дальше, затопят сумерки незавершенности. А это совсем не та жизнь, которой мне в итоге хотелось бы жить.

Проблема – в Кики. Да, всё замыкается на ней. Самыми разными способами она пытается выйти со мной на связь. Где бы я ни был – от кинотеатров Саппоро до пригородов Гонолулу – она, словно тень, все время мелькает у меня на пути. И пытается передать мне какое-то послание. Это ясно как день. Вот только послание слишком сложное, и я не могу его разобрать. Кики! О чем ты просишь меня?

Что я должен делать?..

Впрочем, как раз это я понимал.

В любом случае я должен ждать. Так было всегда. Когда запутаешься, как рыба в сетях, главное – не делать резких движений. Замри на какое-то время – и что-нибудь произойдет. Обязательно начнет происходить. Вглядись в мутный полумрак пристальней – и жди, пока там что-нибудь не зашевелится. Знаю по собственному опыту. Что-нибудь обязательно начнет шевелиться. Если тебе это нужно – оно обязательно зашевелится.

Ладно, сказал я себе. Подождем.

* * *

Несколько дней подряд мы с Готандой встречались – то выпивали дома, то где-нибудь ужинали. Постепенно эти встречи вошли у меня в привычку. И всякий раз он извинялся, что никак не вернет мою “субару”. Не волнуйся, какие проблемы, отмахивался я.

– Как тебе “мазерати”? Еще не сплавил в море? – спросил он однажды.

– Да все до моря никак не доеду, – ответил я.

Мы сидели за стойкой бара и пили джин-тоник. Причем он набирался немного быстрее меня.

– На самом деле, было бы здорово его в море выкинуть! – сказал он, не отнимая стакана от губ.

– На душе, конечно, полегчало бы, – согласился я. – Только все равно после “мазерати” будет “феррари”.

– А мы бы и “феррари” туда отправили.

– А после “феррари” что?

– Хороший вопрос... Но если каждую в море сбрасывать, страховая компания когда-нибудь тревогу забьет. Это уж обязательно.

– Да черт с ней, со страховой компанией! Давай мыслить масштабнее. Все-таки это наша с тобой пьяная фантазия, а не какое-нибудь малобюджетное кино, в котором ты снимаешься. У фантазий бюджета не бывает. Забудь свои комплексы среднего класса. Чего на мелочь размениваться? Шиковать – так на всю катушку. “Ламборгини”, “порш”, “ягуар” – да все что угодно! Появилась – выкинул в море, и так без конца. Стесняться нечего. Море большое. Выкидывай в него машины хоть тысячами – все проглотит и через край не перельется. Включи воображение, мужик!

Он рассмеялся:

– Поговоришь с тобой – просто гора с плеч…

– Так и у меня тоже. Машина-то не моя, да и фантазия чужая, – пожал я плечами. – Как у вас, кстати, с женой – все хорошо?

Он отпил джина с тоником и кивнул. За окном шелестел дождь, в баре было пустынно. Кроме нас двоих – никого. Бармен от нечего делать протирал бутылки с сакэ.

– У нас все отлично, – тихо сказал Готанда. И скривил губы в улыбке. – У нас любовь. Любовь, испытанная разводом, и ставшая от этого только сильнее. Романтично, а?

– До ужаса романтично. Сейчас в обморок упаду.

Он легонько хихикнул.

– И тем не менее, это правда, – очень искренне сказал он.

– Не сомневаюсь, – ответил я.

* * *

Примерно так мы и разговаривали при каждой встрече. С шутками-прибаутками – об очень серьезных вещах. Настолько серьезных, что не шутить то и дело было бы невыносимо. Пускай большинство этих шуток особым юмором не блистало – нам было все равно. Были бы шутки, а какие – неважно. Шутки ради шуток. Словно мы заранее договорились нести околесицу. Зная, насколько всё на самом деле серьезно. Нам обоим по тридцать четыре – очень тяжелый возраст, в каком-то смысле еще тяжелее, чем тридцать три. Когда начинаешь на собственной шкуре испытывать, что значит “годы возьмут своё”. Когда в твоей жизни начинается осень, за которую так важно подготовиться к зиме. И прежде всего – понять, что для этого нужно. Формулировка Готанды была предельно проста:

– Любовь, – сказал он. – Все, что мне нужно – это любовь.

– Очень трогательно! – ответил я. Хотя, что говорить, сам нуждался в этом не меньше.

Готанда ненадолго умолк. Он сидел и молча размышлял о любви. Я задумался о том же. Вспомнил Юмиёси-сан. Столик в баре, за которым она выпила то ли пять, то ли шесть “Блади Мэри”. Вот как. Стало быть, она любит “Блади Мэри”...