Денис Котик и Царица крылатых лошадей

Сиплый бас произнес гневную тираду на тарабарском лающем языке. И хотя язык был непонятным, общий смысл поняли все ребята, ведь такой кашель для жителей китового городка — форменное землетрясение!

— Это немецкий? — спросил кто-то у Берендея.

— Голландский, — ответил он, погромыхивая цепями, ограждающими площадку.

Оказалось, что чугунные цепи закреплены наглухо только одним концом. А другим — просто наброшены на крючья. Берендей играючи снял тяжеленную с виду цепь, открывая ребятам проход к самому краю обрыва.

Тем временем на спине (а может, точнее было бы сказать «на борту») чуда-юда происходило вот что.

В кирпичной ограде открылась калитка.

Двое матросов в старомодных камзолах и масках, закрывающих все лицо, при помощи ручной лебедки опустили деревянный трап с веревочными поручнями. Трап выполз из калитки и, поддерживаемый тросами, пополз к вершине утеса, на которой стояли ребята и Берендей.

Берендей обвел взглядом своих подопечных. Пересчитал на всякий случай — никто ли не потерялся?

И сказал:

— Ну вот что, ребятки. Сейчас поплывем. Ничего не бойтесь, ничему не удивляйтесь… — Берендей потер лоб рукой. — Нет, это я что-то не туда клоню. Бояться действительно нечего, а вот удивляться надо. Те, кто разучились удивляться, скучно живут. Без задора. И главное помните: на любом корабле надо во всем капитана слушаться. Капитана нашего зовут Якоб ван дер Страхен. Но он больше любит, когда его называют просто герр капитан. Из Голландии он. Человек он отважный и надежный… — Берендей запнулся и уточнил: — …сделался. Но если что не по нему — бывает крут… Ага, и последнее. Ну что, Максимушка, встретил чудо-юдо? Видал такого в своем компипутере?

— Нет, Берендей Кузьмич. Я и представить себе такого не мог!

— А зарок свой помнишь?

— Помню.

— Ну тогда полезай чуду-юду на спину! — и Берендей Кузьмич сделал широкий пригласительный жест в сторону трапа.

История вторая. Обытчная человечья пистча

Это было незабываемое путешествие! Дома на спине кита заменяли обычные каюты пассажирского парохода. Ребятам достались три четырехместных домика.

Над входом одного было написано «Человечий № 7». Над другими, расположенными напротив — «Человечий № 6» и «Человечий № 8».

Денис, Влада, Максим и еще один мальчик по имени Коля попали в «Человечий № 7».

Каждому досталось по своей небольшой, но опрятной комнате-каюте. Кстати, окна в домах были круглыми, так что их было не отличить от настоящих иллюминаторов.

Две «каюты» располагались на втором этаже домика, еще две — на первом. Кроме того, на первом этаже имелась просторная прихожая и впечатляющих размеров гостиная.

В доме было очень уютно.

Всюду стояли мягкие кресла и диваны. Стены были обшиты сосновыми досками. В углах на тонких железных ножках стояли стеклянные шары — похоже, светильники. Вот только что-то выключателей на стенах было не видать.

В гостиной был сложен камин и стояло маленькое, в половину обычного, пианино. На журнальном столике были приглашающе расставлены шахматы.

— Слушайте, а это что такое? — спросил Коля, открыв створки здоровенного шкафа, увенчанного старомодной (чугунной что ли?) трубой. Труба была изогнута, проведена под потолком и, похоже, оканчивалась на улице.

Внутри шкафа обнаружилась громоздкая конструкция — не то чудной самовар, не то походная химическая лаборатория. Какие-то тигли, колбы, закрученные в спираль стеклянные трубки, медные котлы…

— Ой, может лучше не будем лазить по шкафам без спросу? — предложила осторожная Влада.

— Да-да, — поддержал ее Максим, — кругом и без того чудес хватает. Между прочим, кроме «человечьих» домов здесь есть еще разные другие. Может, лучше пойдем погуляем? Рассмотрим все как следует?

— А заодно и спросим, нет ли здесь чего поесть! — добавил Денис.

— У меня в рюкзачке должны быть бутерброды, — отмахнулся Коля. — Хотите есть — берите. Я-то есть не хочу… А гулять — это без меня. Тут та-а-акая машина интересная!

С этими словами Коля тронул блестящий рычаг, торчащий сбоку от самого вместительного медного чана.

Железяка удивительно легко пошла вниз. Послышалось шипение и, одновременно с ним, мелодичный перезвон колокольцев.

— Эй, поосторожней! — успел крикнуть Максим, когда вдруг перезвон колокольцев смолк и раздался голос.

Голос словно бы принадлежал роботу из старых фантастических фильмов. В нем то и дело что-то позвякивало и скрежетало. Голос говорил с сильным иностранным акцентом.

— Горшотчек-самоффар, модель «Альхимик-семнатцать», к фашим услюгам. Да-да. Чефо исфолите?

Денис первым сообразил, что голос исходит из недр запущенной Колей машины.

— Э… здравствуйте. Скажите, пожалуйста, а чего можно… изволить?

— Знатчит, перфое: обытчное человечье менью. Фторое: трапеза волшебникоф. Третее: трапеза эльфская-фейская. Четфертое: трапеза конская. Пятое…

— Спасибо-спасибо, среди нас коней нет! Скажите, а что входит в обычное человечье меню?

— Обытчная человечья пистча.

— А точнее? Если можно, конечно.

— За тотчнее обратит-тесь к писаной инстрюкции. Да-да.