Деньги со стоном

Ларион не выдержал, потупился. Мусора тоже бывают авторитетными. Если Гроздьев из таких, то он вполне может наклеить ярлык. Пойдет на принцип, и доказывай потом, что менты — козлы.

— А даун ты потому, что с Глебом Размоловым связался. Знаешь, кто он такой?

Разумеется, Ларион наводил справки. Но баскетболом он никогда не интересовался. Имя, для кого-то громкое, для него было пустым звуком. Ценность Размолова заключалась только в деньгах, часть из которых он извел на дом. Остальные этот тип должен был потратить на благотворительность, то есть на Лариона. Никто не смеет просто так покупать дом самого Крыша.

К тому же Вита должна была отстегнуть на благое дело, а вместо этого подло сбежала. Кто-то должен был ответить за нее.

— Глеб в детском доме воспитывался. А это, скажу тебе, суровая школа. Там учат отвечать ударом на удар.

Ларион едва не плюнул себе под ноги. Силища у этого Размолова просто исполинская. Ощущение в голове до сих пор такое, как будто она в баскетбольном кольце побывала, а потом на пол хряпнулась.

— А ты с него триста штук снять хотел.

— Я свое должен был получить.

— Не грузи груженого, — заявил Гроздьев.

— Свое!

— Расправой угрожал.

— Не было ничего такого!

— Не было? — Гроздьев пристально посмотрел в самую глубину его глаз, как будто за душу хотел зацепиться.

— Не было.

— И доказательств у нас нет?

— Нет.

— Сдаюсь! — Гроздьев поднял руки. — Тут мы перед тобой бессильны. А вот от Гаджиева ты не отвертишься.

— А что с Гаджиевым? — Ларион изобразил удивление и непонимание.

— Убили его.

— Кто?

— Ты.

— Вранье!

— Свидетели есть.

— Они видели, как я к Гаджиеву подходил?

— Где ты к нему подходил? Когда?

— Он в машину садился, я за ним. Дверь хотел закрыть, а я ее придержал. Здравствуй, мол, Ренат.

— Дверь придержал?

— В машину к нему я садиться не стал. Мы просто поговорили, нормально, мирно. Так что не надо на меня тут лес валить!

— Где ты с ним говорил?

— На улице. А убили его где?

— Это я и хочу от тебя узнать.

— Так я не в курсе.

— А ты вспомни.

— Запутать меня хочешь, начальник. Голову мне морочишь. Думаешь, если адвоката нет, то можно со мной по беспределу!.. Так не пойдет. Будет адвокат, начнется разговор.

— Так, давай с самого начала. Где ты был в районе девяти вечера четырнадцатого июня?

— Я же сказал, все вопросы только в присутствии адвоката.

— На тебе два трупа, Ларионов. Это пожизненное. А ты знаешь, какое там содержание. Лучше двадцатка строгого режима. Там ты как рыба в воде.

— И что ты предлагаешь? — Ларион внимательно посмотрел в глаза Гроздьеву.

— Только чистосердечное признание может дать тебе какой-то шанс.

— Зачем тебе чистосердечное признание? Других доказательств нет?

— Все есть.

— Да нет у тебя ничего, начальник! И быть не может! Не при делах я!

Гроздьев усмехнулся, давая понять, как сильно арестант заблуждается и как дорого ему это обойдется. Выглядел он довольно-таки убедительно, но Ларион в его блеф не верил.

Даже если вдруг у ментов что-то есть, то все равно держаться нужно до последнего. Терять ему и так нечего.

Глава 5

Даша вышла из пены морской. Купальник на ней был чисто символический. Глебу даже показалось, что к ее обнаженному телу прилипли узенькие черные водоросли. Выглядела она очень аппетитно, в глазах огонь, в улыбке страсть. Все это было адресовано Глебу, а не пустоте за его спиной.

— Ты мне снишься? — спросил он.

— Да, в эротическим сне, — подтвердила она.

— Здесь слишком ярко.

Ларион за решеткой, его подельник вроде как на свободе, но ему сейчас точно не до Глеба, шкуру бы свою спасти. Но на пляже лучше не задерживаться.

— И дядя мой может увидеть. — Она кивком показала на дом по соседству.

Глеб не был знаком с его обитателями, но кое-какие сведения о них имел. Хозяин этого дома занимался бизнесом, связанным с грузоперевозками. Звали его Михаилом. Больше Глеб ничего не знал.

— Твой дядя самых честных правил?

— Ему все равно, — сказала Даша, легонько, едва касаясь, провела рукой по его животу и направилась к дому.

Глеб открыл калитку, пропустил ее во двор. Там Даша глянула на стену, за которой скрывался ее дом, увидела только крышу и убедилась в своей безопасности. Она ловким, быстрым движением избавилась от лифчика, затем от мини в своем бикини и голышом нырнула в бассейн. Глеб за ней.

— А это правда, что ты знаменитый баскетболист? — спросила она, обвив его шею руками.

— Это тебе снится, — ответил он.

— А что снится тебе? — спросила она и закрыла глаза.

— Мяч.

Глеб устроил безумный дриблинг. Без бросков и передач. В нарушение всех баскетбольных правил. Нельзя владеть мячом больше двадцати четырех секунд без бросков, а он безумствовал минут десять, не меньше. Бросок был потом. От восторга Даша едва не захлебнулась, причем в самом прямом смысле этого слова. Глеб вытащил ее из воды, на руках вынес из бассейна, уложил в шезлонг.

— Ничего себе, вот так кино, — пробормотала она.