Деньги для киллера

Вспыхнули фары, высветив Витькин силуэт. Он выхватил пистолет, три выстрела грохнули одновременно, и Рахматулин рухнул на холмик свежей земли у моих ног. А с двух сторон появились люди: справа Гоша с Сонькой, которая пробиралась кустами, точно слон, а слева — Глеб. Фары его машины все еще горели, освещая кладбище и нас желтым призрачным светом.

— Как ты? — спросил Глеб, обнимая меня.

— На руках будут мозоли от лопаты.

— Если это все, то печалиться не о чем.

Сонька повисла у меня на шее, смачно расцеловала, сообщив доверительно:

— Я чуть с ума не сошла.

— Ерунда. Никто бы этого даже не заметил.

Гоша очумело пялился на труп Рахматулина, спросил, глотая слюну:

— Он мертвый?

— Мертвый, — кивнул Глеб.

— О, Господи, — Гоша по-лошадиному и затряс головой, — Неужели это я его убил?

— Все-таки ты, Гоша, бандит какой-то недоделанный, — укорила Сонька. Лично и мне его совсем не жалко, хоть и одноклассник… бывший.

— Не ты его убила.

— Считай, его убил я, — усмехнулся Глеб. — Наверное, так оной есть.

— Хорошо бы, — поежился Гоша, — то есть мне было бы спокойнее.

— Ты что ж, никого так ни разу и не шлепнул? — поддразнила Сонька.

— Вот чокнутая.

— Ну, бандит. А еще пистолет таскаешь.

Небось не стрелял ни разу.

— Почему, дважды, — обиделся Гоша.

— В армии, что ли?

— Я в армии поваром был.

Сонька фыркнула:

— То-то у тебя ряха такая аппетитная.

— Выстрелы могли услышать, — Напомнила я, но Сонька отмахнулась:

— На Витькиной даче из пушек палили, и хоть бы один мент…

— Ментов там сейчас достаточно, — сказал Глеб, — а здесь нам делать нечего.

— Кое-что есть, — вздохнула я.

— Что?

— Деньги, — пожала я плечами.

Теперь все смотрели на меня с интересом.

— И что, ты знаешь, где их искать? — всполошилась Сонька.

— У меня есть предположения, — скромно ответила я.

— Ну? — Сонька стала злиться.

— Немного удивляет приверженность Рахматулина к этому кладбищу. Могилу зачем-то дважды разрывали. И сейчас…

— Сейчас в ней тебя хотели похоронить, — Напомнил Гоша.

— Может, и так, только одно другому не мешает.

— Ты хочешь сказать, что деньги для киллера припрятаны здесь, в могиле? — спросил Глеб.

— Почему бы и нет? — сказала я. — Как ты думаешь, мы можем их взять?

Глеб пожал плечами:

— Не вижу причины оставлять их в земле. Они вроде как осиротели.

— Тогда давайте побыстрее станем им приемными родителями, — влезла Сонька. — Где копать?

— Так ведь я уже начала, — я протянула лопату Глебу. Глеб и Гоша, сменяя друг друга, принялись за работу. Казалось, времени прошло много. Яма углублялась, а денег не было. Я уже начала сомневаться в правильности своих предположений, и тут Глеб сказал:

— Что-то есть… вот… сбоку…

Из земли появился металлический ящик, Гоша поддел крышку лопатой, с силой нажал, и крышка открылась. Деньги были в ящике. Лежали аккуратными пачками, но почему-то меня не радовали.

— Давайте мотать отсюда, — шепотом предложила Сонька, и все почувствовали острое желание оказаться как можно дальше от кладбища.

Витьку аккуратно спустили в яму и забросали землей. Могила наконец заполучила труп, и круг замкнулся. Потом мы погрузились в машины и поехали в Куделиху. Все были вымотаны до предела, и отъезд в город отложили на утро.

Мы поднимались на крыльцо, когда упала первая капля дождя.

— Ну вот, — усмехнулась Сонька, — дождь опять все следы смоет. Что ни говори, а нам везет.

Мы поужинали на скорую руку, почти в молчании, потом Глеб внес ящик, вытряхнул на стол его содержимое и кивнул Гоше:

— Дели.

Гоша сгреб пачки денег, рассмотрел их, а потом стал раскладывать на четыре части, точно карты сдавал.

— На троих, — сказал Глеб, отодвинув от себя свою долю. Мы уставились на него вопросительно, а он только плечами пожал:

— Я говорил: свои девать некуда.

Я поразмышляла и тоже свою долю отодвинула подальше от себя. Сонька хмуро напомнила:

— Гретхен, это не бумага, это доллары.

— Не хочу, — ответила я, вид новеньких хрустящих купюр вызывал во мне глухое раздражение.

— Ну и дура, — вздохнула Сонька. — А впрочем, плевать, нам больше достанется.

Она быстро разделила деньги на две части. Гоша сидел, держа руки на коленях, и особой радости не выказывал.

— А ты чего? — Накинулась на него Сонька. — Мне, может, эти деньги и вовсе ни к чему. Папулиных за глаза хватит, а вот беру, и нечего рожу воротить.

Гоша покачал головой и произнес с горечью:

— Сколько из-за этой дряни народу настреляли…

— Тоже мне умник… нашел дрянь. Всю жизнь проживешь припеваючи. Браун покойник, ты теперь безработный. Вот денежки и кстати. Или бандитствовать будешь?

— Я в автоколонну «Юг» пойду, — серьезно заявил Гоша, чем вывел нас из легкого транса. — Там еще батю помнят. Буду по России колесить, заработаю на хлеб с маслом.

— Ага. Ты еще поваром устройся в детский сад, — съязвила Сонька. Гоша не обратил на это внимания, и она запечалилась.

— Куда же их тогда? В детский дом отнести или в церковь?

— Не советую, — откликнулся Глеб, — там этих денег не возьмут, спросят — откуда.

— Так что ж тогда? — разгневалась Сонька. Глеб опять плечами пожал.

— Пусть где-нибудь хранятся. Что там в жизни будет, кто знает? Может, пригодятся.

— А где спрячем?