Денег нет, но ты держись! (СИ)

Я даже встрепенулась. Удивительно, но голос, преисполненный уверенности, вселил в меня некую надежду. Неужели простая женщина настолько переживает за судьбу своей страны, что решила вот так вот просто прийти к Принцессе и поговорить с ней на эту тему?

— Мы вынесем из дворца всю мебель, — продолжала она, делая отчаянные пассы руками, — Из всех комнат, разумеется. Здесь у нас будет стойло…

Какое стойло? О чем это она? Я что-то прослушала?

— Коровы будут стоять здесь и вон там! — женщина показала рукой куда-то в район коридора. Мне почему-то сразу представилось, как в узком коридоре стоят в рядок Пеструшка, Маруська, Зведочка и Манька. А я в полушубке, как Доярка из Хацапетовки с утра иду их доить. Что ж… Мужчин доить не умею, буду на коровах тренироваться!

— Доярки будут жить наверху. Поголовье телят мы поселим туда, где теплее, я уверена, что вы найдете такое место. Там, — дама указала в сторону коридора, ведущего в мою комнату, — Будет жить бык — осеменитель.

Отлично! Я буду жить вместе с быком! Как здорово! Мы даже будем спать в одной комнате. Он на кровати, стоя, а я под кроватью, лежа пластом, боясь шелохнуться. Вспомнив, что в моей комнате висят красные шторы, идея показалась мне особенно зрелищной. У Мэри был барашек, у Инны был бычок. Красота! Когда я думала завести себе животное, то про быка — осеменителя, я как — то подумала в последнюю очередь.

— Можно сразу двух, потому как один не управится! А лучше — трех! — деловым тоном продолжила доморощенный антикризисный менеджер «из народа».

Верно подмечено. Один не справиться, это точно! Сразу два! Да что там мелочиться! Стадо быков осеменителей в моей комнате! Ползание на полусогнутых вдоль стеночки — это мое любимое занятие, если вы не в курсе!

— … удобрения мы будем складывать в подвал. У вас тут есть чердак? Если есть освобождайте сразу, потому, как там будет сушиться сено…

Мамочки! Какое сено, какой чердак? Я сейчас точно чердаком двинусь. Она вообще в своем уме? Здесь есть, кто-нибудь нормальный?

— Хорошо, я учту вашу идею. Я очень рада, что вы проявляете такую заинтересованность в судьбе Арианона. Спасибо вам за ваше конструктивное предложение… — проговорила я, чувствуя себя главврачом психбольницы, — Но бизнес план в следующий раз прошу подавать в письменном виде!

— Хорошо! Я все запишу и сразу узнаю, почем сейчас молоко… — согласилась женщина, уходя. Мне пришлось взять себя в руки, чтобы не принять следующего посетителя. Разодетый, как петух, с клинообразной бородкой мужчина держал в руках стопку бумаги.

— Я — известный поэт! Все меня называют Барон Баран! Я взял себе этот псевдоним, потому что показывает мое упорство в достижении цели и благородные душевные порывы! Я прошу вас, Принцесса, издать мои стихи за счет короны! Такой талант, как я заслуживает этого! — пафосно заявил Барон Баран.

— А что за стихи? — живо поинтересовалась я.

— Я зачитаю Вам свой последний стих, который я написал в вашу честь! — громко сказал поэт. Ух-ты! Мне еще никогда не посвящали стихи!

— Полупьяные лягушки громко бьют колокола, поднимайте все подушки, где зима белым бела! В черном озере купаясь, мокрый гусь кричит: «Ура», потому что в моем сердце стонет жирная игла! Вечность пахнет словно слезы, на следах чужой весны. И причудливые позы отразились от луны… Ты дородная Принцесса, как корова весела. Мы с тобой рыдаем вместе, вспоминая труп осла, — закончил свое творение непризнанный гений и замер, очевидно, в ожидании аплодисментов. Да что там аплодисментов? Оваций!

А теперь еще раз и помедленнее… Я записываю… Над трупом кого мы рыдаем? Я весела как кто? И почему это я дородная? Да у меня тут кожа да кости! Либо я чего- то не понимаю в поэзии, либо он. Портрет Пушкина упал на пол, а по стене, где он висел, поползла трещина. Я поняла, что люблю поэзию, а вот поэтов — выборочно.

— Вам нравится? — спросил ради приличия Баран, не сомневаясь в том, что этот рифмованный шедевр произвел на меня колоссальное впечатление!

— Очень… — выдавила я, мысленно содрогаясь от таких метафор. Ах да, и ослика жа-а-алко… А я то надеялась, что ни одно животное не пострадает в процессе написания это рифмованной нетленки.

— Значит так! Тираж должен быть минимум миллион экземпляров. Я лично отберу стихи для сборника. Я еще подумаю над названием… — гордо сказал гений, не сомневаясь в своей гениальности. Да! Такие поэты рождаются раз в сотню лет. Хорошо, что они умирают еще до всемирного признания!

Я обещала себе быть хорошей принцессой, я обещала себе быть хорошей принцессой… Боже, как мне хочется разогнать этот филиал дурдома, и заняться чем-нибудь полезным.

— Я буду стоять здесь до тех пор, пока вы не отдадите приказ об издании моего творчества! — гордо сказал Баран, топнув ногой. Да, стоять тебе тут до скончания века. Такой плевок в лица классиков поэзии я не переживу.

В итоге, он остался стоять. Подошел уже следующий гражданин. Одет он был очень скромненько, вел себя тихонько.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался он со мной, — Мне хотелось бы у вас кое- что уточнить…