Денег нет, но ты держись! (СИ)

Старый слуга похлопал в ладоши, и к нам лениво подошел слуга с выражением лица, мол, какого черта вы меня тут беспокоите? Старик потребовал, чтобы слуга принес какие-то бумаги, которые лежат у писаря.

Через пять тревожных минут, появился слуга и вручил стопку пожелтевших листков бумаги.

— Итак, руку Принцессы Юстины, я обещаю барону Актару, за то, что он преподнёс мне в подарок десять бочек отменного вина из своего виноградника, — прочитал старик, отдавая мне первый листок.

Барон Актар? Кто это?

— За проявленную доблесть и мужество при ловле крысы, бегущей по столу, я обещаю руку моей дочери Принцессы Юстины, маркизу Ладоку, который сумел пригвоздить наглого грызуна вилкой к столешнице!

Мамочки…

— За неоценимую финансовую помощь государству в размере трехсот тысяч золотых, я обещаю руку Принцессы Юстины, графу Алгорскому…

Я медленно присаживалась на холодный и грязный пол.

— За чудесный рецепт приготовления поросенка, я обещаю руку моей дочери, Принцессы Юстины, сэру Виллмарту… За самую смешную шутку, произнесенную на пиру, я обещаю руку Принцессы Юстины, барону Оселоту… За разоблачение дворцового заговора я обещаю руку Принцессы маркизу Улису… За подаренный кинжал ручной работы, украшенный драгоценными каменьями и роскошные ножны, я обещаю руку….

— Хватит! — заорала я, чувствуя, как по спине течет холодный пот, — Сколько всего кандидатов?

— Восемьдесят шесть, — сказал старик, доставая какую-то почерканную бумагу, где очевидно велись подсчеты.

Отлично, моя рука — это национальная валюта! А я-то думаю, почему казна пустая? А зачем ее наполнять, если есть рука Принцессы? Пообещал, и все окей! И так все восемьдесят шесть раз!

Я на секунду закрыла глаза и представила, восемьдесят шесть человек. Это так очередь из женихов, о которых говорила настоящая Принцесса? Да такую очередь я последний раз видела в единственный рабочий привокзальный туалет, когда второй закрыли на ремонт. Хотя, вру, там стояло человек тридцать… Восемьдесят шесть человек! Вы только представьте себе! Караул! А за принцессу придется побороться…

— Некоторым обещали по нескольку раз, — решил обнадежить меня старик. Не помогло.

— То есть за каждого я должна выйти замуж? — спросила я, чувствуя, что при всем желании столько мужчин я осчастливить не смогу. Может, запереть их всех в одной комнате и пусть они там по-мужски разберутся, а?

— Я даже не знаю… — вздохнул старик, понимая всю глупость ситуации, — У Вас скоро прием! Вам нужно потренироваться носить корону, чтобы не получилось такой неловкой ситуации, как на коронации… Такие инциденты очень подрывают Ваш авторитет в глазах народа…

— А что нужно делать на приеме? — поинтересовалась я, все еще переваривая новость о моей многострадальной руке, которая судя по распискам, обесценилась до пойманной крысы.

— Ваш покойный отец, король просто сидел и слушал, — пожал плечами старик.

Я еще тут несколько часов буду сидеть с короной на голове и мучиться, постоянно поправляя ее? Ага, сейчас! Разбежалась! Я молча вырвала рукой гвоздь, на котором должен был повеситься один из восьмидесяти шести счастливчиков, и уверенными шагами направилась к трону. Сев на трон и приложив руку к голове, словно я хочу померять, докуда достаю макушкой, и, отметив гвоздем нужную точку, я стала забивать гвоздь кубком. Ничего более тяжелого под рукой у меня не было.

— Что вы делаете, Ваше Высочество? — тревожно спросил старик, явно подозревая, что я на радостях от такого ассортимента женихов, тронулась рассудком. В принципе, что тут удивляться? Это у нас, семейное.

— Укрепляю авторитет монархии! — процедила я, колотя кубком по гвоздю и сдувая с покрасневшего лица прядь волос. Годы одиночества научили меня не только вставлять пробки, но и забивать гвозди. И вот сейчас мне очень хочется «забить» на все и слинять обратно.

Либо дерево было очень прочное, либо я слишком слабая, но промучилась я минут десять. Нацепив на гвоздь корону, которая меня так опозорила сегодня, я загнула гвоздь на манер крючка. В итоге получилось примерно то, что я и хотела. Корона, прибитая гвоздем к трону. Теперь можно не париться по поводу ее тяжести или сползания вниз. Я села и проверила. Отлично! Главное голову сильно не наклонять. Сидя на троне, мне опять на глаза попались камзол и перчатка, лежащие на ступеньках. Я вылезла из короны, которая теперь напоминала сушилку в старой парикмахерской, и подошла к этим тряпкам. Подобрав подол платья, я пнула их как следует, вымещая злость на их владельца.

И тут я увидела, что перчатка как бы оплавилась или обгорела, словно на нее вылили серную кислоту. Тоже самое произошло с рукавом камзола. Я даже побоялась прикасаться к этой одежде руками. Интересно, а что было бы, если бы я выпила это? Мои мучения быстро прекратились бы. Вряд ли я успела оценить тонкий вкус, а восемьдесят шесть человек отправились бы искать себе новую принцессу.