День триффидов. Мутант–59

он эволюционировал, приспосабливался, делился, – и новые его поколения обучались нападать на новые молекулярные структуры и разрушать их. В поисках пропитания бактерии набрасывались на любые сорта пластмасс, и те размягчались и пузырились, добавляя к общей эпидемии еще одну вспышку. И повсюду, где бактерии попадали в замкнутое пространство, довольно было искорки или огонька, чтобы газ, достигнув оптимальной концентрации, неизбежно взрывался.

Вся гигантской сложности система – сосуды и нервы, необходимые для нормальной жизни города, – попросту развалилась. Все подземные газовые и водопроводные магистрали, все электрические кабели рассыпались прахом. Повсеместно были хоть какие-нибудь пластмассовые детали, и повсеместно проникали прилипчивые споры или взрослые бактерии, и повсеместно происходили новые и новые разрушения.

Ветер переносил клочья заразной пены с места на место, и они вызывали новые несчастья. И сами люди, не ведая о том, становились переносчиками пластмассовой эпидемии – частички инфицированных веществ приставали к их рукам и одежде.

Вспышки разрастались в строгой геометрической прогрессии.

Как только по радио передали вердикт о чрезвычайном положении, люди кинулись в продовольственные магазины. У каждой лавочки выстраивались очереди. Закусочные в Сохо в мгновение ока оказались опустошенными – те, кто прежде и на дух не выносил маринованную сельдь или чесночную колбасу, теперь закупали их килограммами.

Без всяких видимых причин, словно мина, взлетела в воздух подземная магистраль под улицей Олдвич, вызвав пожар в одной из старинных таверн и обрушив фасад здания телевизионной компании.

На глазах хирурга, который вел срочную ортопедическую операцию в больнице Юниверсити Колледж, пластмассовая трубка, вставленная в вену пациента, обмякла и лопнула под напором жидкости из капельницы, а он, хирург, не в силах был ничем помочь.

В центральной диспетчерской лондонского метро на

Кобург-стрит вышла из строя и погасла настенная схема линий. Диспетчеры сидели над чашками с остывшим кофе, тупо уставившись на безжизненные пульты.

В Скотленд-ярде замолк центр радиосвязи с патрульными машинами – разрушилась изоляция в релейном зале.

И хотя большинство серьезных аварий происходило в оцепленной зоне, те, кто покинул ее до начала обязательной дезинфекции, подчас выносили заразу с собой во внешний мир.

В аэропорту Хитроу диспетчер с ужасом увидел, как одна из кнопок пульта управления отвалилась, приклеившись к его пальцу.

В кузове грузовика, с ревом мчавшегося на север по автостраде М-1, стояли полиэтиленовые бутыли с жидким промышленным цианидом. У самого донышка одной из них, там, где ее коснулся лондонский грузчик, образовалась крошечная выпуклость. Под тяжестью залитой в бутыль смертельно опасной жидкости выпуклость медленно росла, росла – и вдруг лопнула. И из отверстия в кузов, а из-под заднего борта на дорогу капля за каплей начал сочиться яд…

Вдали от столицы на реке Уай некий предприниматель по колено в воде спокойно удил рыбу, как вдруг в изумлении почувствовал, что его болотные сапоги расползаются прямо на нем.

В тишине почти вымерших улиц Джек Бейли устало тащился по снегу домой. Уткнув лицо в воротник старой флотской шинели и напялив поглубже островерхую фуражку – свидетельство его принадлежности к артели бывших военнослужащих, он нес в руках два бумажных пакета со снедью. Повернув с Шафтсбери-авеню на Ньюпорт-стрит, он подумал, что Мэри, быть может, и не сумеет готовить на керосинке. Обогнув автостоянку, заполненную белыми сугробами брошенных на произвол судьбы машин, он ввалился в двери своей полуподвальной квартирки.

Здесь было заметно теплее, но стояла резкая вонь от керосинки. Две свечи на дешевеньком лакированном буфете позволили ему разглядеть жену, которая сидела, обхватив руками грелку и закутавшись в одеяло.

– По радио сейчас передали, что и на улицу выходить нельзя, – сказала она жалобно.

– Знаю. В пивной объявляли перед закрытием. У меня есть инструкция, там сказано, что делать. Чаю нет? Я совсем окоченел.

Она встала, не спуская с плеч одеяло, и, взяв одну из свечей, отправилась на кухню. Потом окликнула мужа.

– Газ поступает еле-еле, по радио говорили, что взорвалась какая-то там труба на Черинг-кросс-роуд. Какое-то там пластмассовое уплотнение. Врут, наверное…

– Все равно не выключай пока. Потеплее будет…

– А монетки для счетчика у тебя есть?

– Да с дюжину наберется.

Она вернулась с подносом в руках – на нем стояли две чашки и свеча.

– Затвори за мной дверь, я пока тут все расставлю…

А позади нее, в полутемной кухне, в раковине вокруг сливного отверстия появился тонкий ободок пены. Мутант-59 поднялся из коллектора, проходящего под квартиркой Бейли, но в стылом воздухе кухни деление клеток замедлилось. Пена стала было подсыхать, и тут вялое пламя газовых горелок слегка подогрело воздух.

Джек и Мэри тихо отдыхали, держа в ладонях чашки с чаем. Мэри покачивалась в кресле, а Джек поглядывал на стопку журналов и брошюр из серии «Умелые руки» и

«Сделай сам».