День расплаты

Чарльз Рейвенскрофт должен попасть в ее материал, хотя он и не подтвердил и не опроверг тот факт, что «Броди Макклин» участвует в переговорах о слиянии с американским банком. Но, очевидно, потом он сжалился над ней: едва Шарлотта упомянула, что собирается взять у одного из его коллег интервью по поводу компании «Уильям Стоун и сын», он немедленно вызвал аналитика, занимающегося оборонной промышленностью. Журналистка, хорошо знающая, что время дорого, чувствовала, что это время уходит, но когда Пол Робертс вошел в кабинет, она решила отложить следующую встречу: он ей понравился..

После интервью Шарлотта спросила Пола, может ли она использовать его прогнозы, когда будет готовить весь материал целиком. Тот охотно разрешил, и на мгновение Шарлотте показалось, что они поглядывают друг на друга с симпатией. Позже, пока машина торчала в «пробке» на обратном пути в Паддингтон-Бэйсн, Шарлотта спросила себя, не придумала ли она это. Случайные романтические встречи не выпадают на долю таких женщин, как она.

Заверещал радиотелефон, и Шарлотта чуть не застонала. Если сюда звонили из службы новостей, это могло означать, что ее сюжет выбросили ради чего-то «важного», вроде авиакатастрофы. Какой к черту «Броди Макклин», раз у телекомпантий есть красочные кадры, где куски человеческого мяса раскиданы среди искореженных обломков самолета?! Если погибло много людей, это будет «хороший» сюжет. Он будет «прекрасным», если пассажиры были белыми и говорили по-английски. И он будет «просто сногсшибательным», если кто-нибудь, желательно ребенок, останется в живых и сможет рассказать телезрителям, что он испытывал. Ценность репортажа обратно пропорциональна цене человеческой жизни.

Она почувствовала сперва облегчение, а потом слабость, когда до нее дошло, что звонит Джонатан Слоуп, репортер из Би-би-си. Стоило только Шарлотте вспомнить его узкое, похожее на мордочку хорька лицо, обрамленное светлыми, вечно немытыми волосами, и блестящие глаза-бусинки, увеличенные стеклами очков а-ля Джон Леннон, и ее начинало тошнить.

— Шарлотта, интересно, что ты там выдала о прекращении строительства японского автомобильного завода в Уэльсе? Не хочешь же ты, чтобы все думали, будто ты мне подражаешь? — Это был его обычный подход. Он использовал какую-нибудь «профессиональную» тему как предлог, а затем неожиданно приглашал пообедать, словно эта идея только что пришла ему в голову.

В тот единственный раз, когда Шарлотта согласилась, она быстро поняла свою ошибку. Не успели они устроиться за маленьким столиком в уютном ресторанчике в Сохо, как он немедленно прекратил разговоры о работе. Его самоуверенность, прямолинейные вопросы, живет она одна или нет, и то, что он беспрестанно подливал в ее бокал дрянное кьянти, сразу ее насторожили.

Сейчас, слушая Джонатана, Шарлотта вспомнила его пальцы с грязными ногтями, медленно подбирающиеся к ней через стол, будто Тварь — рука из фильма «Семейка Аддамс». Получив отпор, Слоуп повел себя бестактно. В том, что Шарлотта не захотела с ним переспать, каким-то образом оказался виноват не он, а она. Не надо быть такой холодной и такой недотрогой.

Шарлотта высунула голову в окно и увидела в какой-то канаве кучу гниющих овощей. Тучи мух роились над ней. Очень подходящий образ, подумала Шарлотта: она сама и мужчины, которых она привлекает. В довершение ко всем неприятностям к ней опять привязалась мелодия песенки «Ничего, кроме страданий».

— Джонатан, у меня полно работы! — не выдержала наконец Шарлотта.

Возникла пауза.

— С нетерпением буду ждать твоих глубокомысленных исследовании! — сказал он и повесил трубку.

Шарлотта положила радиотелефон на пол. Очень похоже на Джонатана — проехаться насчет ее умственных способностей. Стоило ей что-нибудь раскопать, и он тут же высказывал предположение, будто она «воспользовалась своим женским обаянием», чтобы вытянуть информацию. Почему тогда он продолжает за ней бегать, было загадкой. Такой же неразрешимой, как ее отношение к музыке «Карпентерс». Шарлотта терпеть не могла их песни, но все слова знала наизусть. Почему?

— На прошлой неделе у меня была небольшая работенка в Белфасте, — сообщил вдруг кинооператор таким тоном, будто рассказывал о самом приятном эпизоде своего отпуска. Болтая, он продолжал гнать машину с бешеной скоростью, вынуждая людей, собравшихся у края пешеходной дорожки, запрыгивать обратно на тротуар.

Шарлотта, которая и так уже нервничала, что до выхода в эфир сводки новостей осталось совсем мало времени, потеряла всякую надежду дописать сценарий.

— Это по поводу взрыва на Фоллз-роуд? — спросила она, когда машина с визгом рванулась по Истбурн Терис.

— Ага. Полиция нас близко не подпустила, хотя мы сказали, что должны снимать для дневного эфира. Один из репортеров говорит: «Слушай! Мне нужны кадры, хотя бы внешний вид». Но они так и не разрешили. Их главный заявил, что они там все еще что-то ищут. А репортер говорит: «Ну пропусти!» А тот ему: «Слушай, там был мальчонка лет пяти, и мы до сих пор не можем отыскать его голову!»