День расплаты

Вернувшись в отель, Шарлотта десять минут приводила себя в порядок, пытаясь замаскировать круги под глазами. Потом надела блузку кремового цвета и свой лучший костюм из натурального шелка и выбросила из головы все, кроме международных бизнес-новостей. Она положила в сумочку паспорт, конверты, марки и видеозапись интервью с ученым из Колумбийского университета — все, что осталось от ее материала о «ГТ». Недавние события приучили ее быть готовой бежать в любое время, поэтому она взяла с собой все необходимое. Сдав чемодан в камеру хранения, она выписалась из отеля. Не следует строить планы, как провести остаток дня, пока она не увидится с Большой Шишкой из Эй-би-си и человеком из Монлорея.

Кто знает, какие еще удовольствия преподнесет Шарлотте Картер ее интересная жизнь, думала Шарлотта, пытаясь поймать такси на Четвертой авеню.

Глава девятнадцатая

Было без десяти два, когда Дэвид добрался до аэропорта Хитроу и начал крутиться в поисках стоянки. Сердце его работало с бешеной скоростью, точно лопасть вертолета. Он так мчался по Лондону, будто пробовался на роль актера в фильме «Безумный Макс». У него все время было такое чувство, что самолет улетит без него. Он резко затормозил и, схватив паспорт, бумажник и книгу Тролоппа[20], бросился к терминалу № 4, моля Бога, что не забыл выключить в машине приемник и запереть дверь.

Навалившись грудью на стойку регистрации билетов, он кашлял и отдувался, пытаясь восстановить дыхание. Служащая за стойкой не сводила с него тревожного взгляда, пока он обливался потом и пыхтел. Наконец ему удалось выговорить свое имя, и ледяной взгляд служащей потеплел градуса на два.

— Ваша секретарша предупредила нас, — сказала она, протягивая билет и посадочный талон на рейс вылетающий в два пятнадцать. — У вас нет багажа, верно? — спросила она таким тоном, словно подозревала, что он болен проказой.

Дэвид покачал головой и поинтересовался, где найти телефон.

— Вы должны отправляться на посадку, — строго сказала служащая, — и немедленно!

Инструкция, объясняющая, как сделать международный звонок, пользуясь кредитной карточкой, занимала чуть ли не всю стену телефонной кабины, но у Дэвида не было времени изучить тринадцать пунктов, так что он просто вставил карточку и набрал номер Скотта Бернса. Дожидаясь, когда оператор коммутатора Эй-би-си соединит его с журналистом, он посмотрел на табло и увидел, что посадка на его рейс закончилась. Он пританцовывал на месте, словно боксер, пока наконец не услышал сочный голос с североамериканским акцентом, сообщавший, что Скотт сейчас на пресс-конференции в Белом доме. На всякий случай коллега Бернса проглядел настольный календарь Скотта.

— Здесь написано: «Шарлотта, после обеда». Это то, что вам нужно?

Он помчался по коридору к выходу на летное поле, прижимая к груди, точно младенца, книгу, билет, деньги и паспорт. Расталкивая пассажиров, он представлял, как дверь самолета закрывается у него перед носом, как он колотит по ней кулаками, падает и умирает от сердечного приступа.

Только позже, уже на борту самолета, разглядывая себя в зеркале, висевшем в туалете, Дэвид понял, почему служащие аэропорта шарахнулись в сторону и пропустили его на посадку. Землистого цвета лицо. Вылезающие из орбит глаза — как у преследующей добычу лисицы. Волосы еще не высохли после дождя. Для полноты картины не хватало лишь крови, капающей с клыков.

Дэвид занял свое место, закрыл глаза и минут пять блаженствовал. Он чуть не заплакал от счастья, но его соседи и без того уже были встревожены драматическим появлением Дэвида в последнюю минуту. Поэтому он открыл «Домик в Аллингтоне» и стал дожидаться, когда принесут выпивку.

В два часа дня Шарлотта вежливо отказалась от еще одного бокала сухого мартини и заметила, что всем, вероятно, пора вернуться в студию.

— К черту! — с чувством сказала Большая Шишка и подняла руку с наманикюренными ногтями, подзывая официанта. Комиссия, состоявшая из высших чинов Эй-би-си, перенесла собеседование в ресторан, решив, что это более подходящее место для обсуждения мировых цен на нефть.

С двенадцати часов они сидели за столом, накрытым белоснежной скатертью и уставленным фарфором, и Шарлотта слушала, как они болтают о повышении жалованья и о том, как до смешного мало платят в других телекомпаниях. Они пытались втянуть в разговор и Шарлотту, словно от этой информации зависело, приживется она в Эй-би-си или нет. Она задала несколько относящихся к делу вопросов, рассказала несколько журналистских баек, которые всем понравились, и выпила мартини. И только когда Большая Шишка наконец попросила счет, Шарлотта поинтересовалась насчет работы.

— Когда вы сможете приступить? — просто спросила та.