Демоны Вараса

Ниррен танцевали почти два часа, пока не выдохлись даже самые выносливые из них. Гримхарро и Сентиви вернулись домой и собирались возлечь на постель, чтобы отдаться взаимной страсти и сделать этот день ещё лучше, но их прервал крик на улицах:

– Он вернулся! Джегр вернулся!

Все, кто лёг спать, снова проснулись и вышли на свет Бледноликой – так ниррен называли луну, и считали её, как и Светоносца, за одну из пяти богов и богинь, покровительствующую морякам и рыболовам. В тревожном предвкушении все стеклись к площади, где недавно закончились танцы, и увидели, что на её краю сидит задумчивый Стагахольт, как всегда, в своей медвежьей шкуре, без оружия и с характерным одному ему взглядом: вечно отсутствующим, уходящим куда-то сквозь время и материю. Его сапоги были истоптаны долгим путешествием, а длинная седая борода, прежде заплетённая в несколько косичек, явно нуждалась в восстановлении и мытье.

Стагахольт дождался, пока соберутся люди, и спросил медленно и тяжело, как обычно:

– Где мой новый тору?

Гримхарро вырвался из толпы, уже без оружия и браслетов, но со своим почётным наплечником:

– Я здесь, джегр.

Он встал прямо и склонил голову перед правителем. На губах Стагахольта дрогнула секундная улыбка и тут же исчезла, а за ней последовал новый вопрос:

– Много здесь свидетелей его победы?

Толпа дружно покивала. Вопросы продолжались:

– И что скажут ниррен, достойный ли мне попался защитник?

Гримхарро захотелось сжаться в комок: толпа могла осудить его за проявленную жестокость, и тогда ему придётся биться с испорченной репутацией, а не с врагами джегра. Но толпа покивала, кое-где раздались одобрительные возгласы, а потом вперёд вышел смотритель арены и сказал:

– Если позволите, джегр, скажу, как есть: Гримхарро проявил себя, как храбрый и безжалостный боец. Он мог оставить врага в живых в последнем бою, но без колебаний добил его и скромно принял свой новый титул, разделив с нами праздник на этой самой площади. Я поговорил с людьми и другими жрецами, узнал, что многие его уважают, а ещё… он является ревностным заступником Близнецов и вырезал шесть тотемов для храма.

Стагахольт мерил взглядом своего нового тору, а сам Гримхарро был готов провалиться сквозь землю от неловкости. Он так страстно желал этого момента, но ещё никогда в жизни к нему не было приковано столько взглядов. Джегр хмыкнул и кивнул:

– Хорошо. Гримхарро, стало быть… звонкое имя, которое наши враги ещё наверняка не раз услышат.

Гримхарро не знал, как реагировать, и ответ сам сорвался с его уст:

– Как тору, я клянусь защищать тебя и твою честь ценой собственной жизни, джегр.

Стагахольт довольно покивал и поднялся. Он распрямил плечи, медленно размял шею и зашагал по площади, начиная речь:

– Я взошёл к Копью Предков, чтобы лучше расслышать богов. Я спрашивал их, что должны делать ниррен, куда нам стремиться, чтобы жить, как желали наши предки, как исполнить мечты каждого из нас. Ответы ускользали от меня два дня, а на третий, когда я сам уже начал домысливать решения богов и пытаться расшифровать их, мне пришло видение, напоминающее о старом пророчестве: о том, что явится Единый Король, объединит ниррен и восстановит старую Верувину. О том, что он выгонит ганнов с этих земель и установит здесь вечный порядок, вечную любовь и жизнь, полную блага.

Ниррен, которые помнили это пророчество, искренне верили в то, что именно Стагахольт – тот самый Единый Король. Услышав напоминание о нём, они замерли и вслушивались в каждое слово, ожидая, когда же джегр наконец произнесёт это, принесёт им ответы богов, подтверждающие общественные догадки. Стагахольт сел обратно на своё место и продолжил:

– В тщеславии своём я думал, что Единый Король – это я. Но это не так.

Толпа зашевелилась, непонимающие взгляды метались из стороны в сторону. Джегр увидел тревогу в глазах слушателей, но, игнорируя её, продолжил:

– Но боги сказали иначе. Всё оказалось намного сложнее, чем мы представляли. Единый Король моложе меня, решительнее, он любит и уважает свой народ, просто я был слишком слеп, чтобы это признать. Это… Император Ренамир, который сейчас завоёвывает запад…

Народ возмущённо загудел. Гримхарро выразил общие сомнения:

– Но джегр, как это возможно? Разве может один из ганнов быть Единым Королём?

– Богам виднее, тору, – спокойно ответил Стагахольт, поправляя длинную седую бороду. – Я тоже сперва сомневался, но… это, пожалуй, разумно. Он захватил уже несколько провинций и сейчас идёт на восток, к Пелетейну. Зал Совета, где ганны собирались ради обретения единомыслия, теперь принадлежит ему вместе со всем Никантиром. Возвращаясь с горы, я пытался понять, как же быть нам: не склонять же колени? Не просить же его о правах и возможностях, которых лишились наши предки? Сделав привал на скале, я задремал, и мой сон был… – он замер, обдумывая свои воспоминания.

Ниррен были в единогласном смятении, они переглядывались, шептались, недовольно хмурились и ждали ответов. Стагахольт вздохнул и продолжил: