Демоны в раю

— I want to buy these pictures![1] — ответил он.

Смотритель подумал, что не понял посетителя из-за акцента. Переспросил:

— What you want?[2]

— I want to buy your Modigilani![3] — повторил он.

— One seconds…[4] — почему-то испугался смотритель и большими шагами отправился куда-то.

Он стоял почти вплотную к шедеврам, и слезы продолжали щипать его щеки.

— Can I help you? — услышал он за собой. — I am director of museum…[5]

Он не обернулся, повторил третий раз:

— I want to buy your Modigilani!

Человек за спиной ответил, что это невозможно! Выставленные картины не продаются! Это музей!

На него что-то нашло. Такого с ним ранее не случалось. По животу тек пот, и все тело будто в кипятке сварили. Мозги работали тягуче, и мысли были словно не его.

— One million dollars, — предложил тихо. — One million dollars for everyone![6]

«Сумасшедший, — подумал директор музея. — Турок, что ли, или бразилец?»

— It's impossible![7] — ответил вслух.

— Ten millions![8] — предложил он.

Потом пришлось вызывать «скорую помощь», так как иностранец потерял сознание.

В больнице его быстро привели в чувство, нафаршировали разными лекарствами, капельницу подсоединили…

Когда он порозовел, в палату вошел человек, в котором он сразу признал соотечественника.

— Я — российский консул, Иван Петрович Зыков, — представился земляк. — Как вы себя чувствуете?

— Спасибо.

— Зачем вы хотели в музее купить Модильяни? — спросил дипломат напрямик.

— Мне так захотелось.

— Разве вы не знаете, что в музеях ничего не продается? Разве у нас в Третьяковке продают картины?

— Нет, — ответил он.

Если бы он знал, что пройдет совсем немного времени и на этот вопрос он со знанием темы ответит: «Да, в Третьяковке можно купить что угодно!»

— Вы предлагали какие-то большие деньги? — продолжал консул.

— Какое вам дело?

На грубость работник посольства не обиделся.

— У вас есть такие деньги? — уточнил.

Он было хотел опять сказать грубо, но увидел в глазах посетителя то, что заставило его удержаться, и ответить прямо:

— У меня есть деньги.

— Если вы хотите купить Модильяни, я вам могу помочь! — предложил консул.

— Каким образом?..

— Вы слышали об аукционном доме «Сотбис»?..

Его выпустили из больницы в тот же день, а на следующий он уже бегал по мебельным магазинам, выбирая обстановку для своего кабинета, да и для всех помещений банка заодно. За ним с трудом поспевал господин Майснер, который за щедрое вознаграждение делился своими знаниями и вкусом.

К вечеру он подписал контракт с фирмой, изготовляющей сложнейшее сейфовое оборудование, на поставку центрального двухэтажного сейфа, а также на постройку депозитария на пятьсот ячеек.

Почти ночью они с вице-президентом ужинали, причем швейцарец от нечаянной радости в двадцать тысяч долларов премии напился русской водки, и за ним приехала на «Volvo» жена-толстушка, которая забрала тело вице-президента, сказав на прощание что-то совсем неласковое.

— Fuck you! — сказала она.

Спустя два дня он инкогнито совершил покупку картины Модильяни по телефону на аукционе «Сотбис», в чем ему помог русский консул, за что работник посольства получил комиссионные. В дальнейшем Иван Петрович Зыков не раз помогал ему приобретать произведения искусства. Даже после того, как оставил место консула.

Он огорчился, когда узнал, что новая собственность придет только через неделю, но взял себя в руки и целых семь дней ожидания провел в кресле дантиста, опять поменяв свои зубы на новые.

Теперь он мог улыбаться во всех странах мира.

В шесть часов вечера в его гостиничный номер внесли специальный кофр, сделанный из небьющегося стекла, за которым, в специально поддерживаемом климате, находился подлинник Модильяни.

Что он только ни делал с картиной, наплевав на искусственный климат!

Почти всю ночь исследовал ее, как умалишенный. Водил пальцем про кракелюру, словно это была детская игра «Лабиринт», нюхал холст, пытаясь отыскать в нем запах любви художника, даже лизнул краску… А потом он вырезал из модного журнала глаза какой-то супермодели и прикрепил их слюной в пустые глазницы нарисованной женщины… Смотрел, смотрел… Понял, что вышла какая-то мерзкая шлюха!.. Вернул все в первозданный вид… Заснул прямо на полу…

А на следующий день все повторилось. Он опять напился, причем на пару с каким-то русским, который назвался то ли Мамонтом, то ли Бегемотом. Он его даже в гостиницу притащил, показать своего Модильяни… Лица русского туриста он не помнил, но помнил, как донимал его вопросом: «Почему у нее нет глаз?»

— Где ее глаза, Мамонт?

Видимо, турист испугался признаков белой горячки и исчез…

Для хранения своего Модильяни он снял специальную ячейку в депозитарии. Знал, что шедевр везти в Москву никак нельзя. Расставался с полотном, как когда-то с отцом.

Он вернулся в Москву и тотчас в сопровождении Снегова и Фишмана напился.

Пьяный вице-президент вопрошал у президента:

— Где ты был?

— Да! — поддерживал вопрос Лева.

— Мы думали, что ты эмигрировал! — разводил руками Петька.

— Думали.

— Куда?.. — спрашивал он заплетающимся языком. — Зачем?..

На следующий день он отдал распоряжение Леве скупать ваучеры.