Демоны моего волка

— Если вы этого не сделаете, то после трансформации останетесь без семьи. Волком-одиночкой, — граф говорил со мной как с маленьким ребенком, которого привели впервые к психологу и спросили: «расскажи, почему ты писаешься по ночам».

— И чем это чревато? — мой мозг словно еще не совсем проснулся и как робот задавал вопросы, откладывая на потом его переработку.

— Одиночеством, — пожал плечами Теодор-старший, которому, видимо, одно слово «одиночество» было сродни с адом и не требовало дальнейших разъяснений.

Я промолчала. Запас глупых вопросов иссяк.

— Если вы захотите в будущем создать семью, это будет уже невозможным, Ален. Ибо вас не примут среди людей из-за вашего клейма «оборотень», и не примут ни в одной семье нашего вида, так как вы не из их рода. Вы останетесь изгоем.

— Любопытно, — святые небеса, соображай уже, Ви, не тупи! В конце концов решается судьба Ален! И можно сказать, что и твоя тоже.

Николас даже мне кажется не шелохнулся. Вот бы узнать, о чем он думает. Мне было бы неплохо услышать и его версию нашей дальнейшей жизни.

— Мне кажется вы не до конца понимаете серьезность вашего положения, мисс де Лакруа, — вновь вернул меня в разговор Теодор-старший.

— Что меня ждет в вашей семье, граф? — черт, если не из уст Николаса, то хотя бы от этого льва же должна услышать правду.

Мужчина будто смутился и приподняв густую лохматую бровь посмотрел на спину сына.

— Что именно вас интересует? — хрипло произнес он.

— Я везде слышу, что вы ведете обособленный образ жизни. Не появляетесь на людях. Но ни разу не слышала, что испытывают жители ваших общин? Как у вас относятся к женщинам? И вообще, чем вы занимаетесь целыми днями? Я рада буду уже любой информации, лишь бы из первых уст и не ложь, — закончила я свой монолог со множеством вопросов.

— Вы затронули слишком обширные темы, — по-доброму улыбнулся мужчина. — Ну если кратко, то мы живем в лесу, в комфортных домах и как вы поняли не контактируем особо с внешним миром. Чаще всего это делают лишь доверенные люди, чтобы не рисковать. В нашем доме это я, моим наследником является Николас. Ему тоже с недавних пор был дан пропуск в люди.

Граф допил чай и с аристократическими замашками поставил его на столик, то бишь слишком церемониально для столь ничтожного дела. Я все еще ждала продолжения и подумала, что неразговорчивость Николаса явно передалось ему от отца.

— Так что там с женщинами у вас? — более жестко спросила я, как представительница 21 века.

Теодор-старший нахмурил лоб. Уверена, ему никогда в голову не приходило, что же с женщинами в его общинах. Они просто были и выполняли работу по дому, как аморфные существа, которых порой использовали для удовлетворения нужд. И эта мысль сводила меня с ума.

— Они живут вполне достойной жизнью, — гордо произнес он, вновь посмотрев на спину сына, но теперь уже с нескрываемым осуждением. — Послушайте, леди, вам не о чем переживать. Мы не будем вас обижать. Гарантией может послужить тот факт, что с вами мы покупаем и выход в свет.

— Действительно, как я могла об этом забыть, — скорее для себя, чем для него, произнесла я, но совсем упустила из виду, что Теодоры оборотни и у них куда лучше слух, чем у обычных людей.

— Вы нам не доверяете? — с ноткой раздражения спросил он.

— Думаю, вы не раз слышали фразу: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», так вот сейчас я согласна с ней как никогда.

— Если бы у вас было время, я возможно показал бы вам нашу жизнь, как исключение из правил, но боюсь, у нас в запасе всего несколько часов. Первая трансформация весьма болезненная и кровожадная. Если вы вспомните самую непереносимую вашу физическую боль, то это все равно ничто как первое обращение в оборотня.

Как же мне хотелось съязвить, как же чесался язык. Но я должна вести себя должным образом. Возможно, я стану частью их семьи, какой бы она не была. Хотя меня до дрожжи пугает представление о семейном рабстве. Пред глазами замельтешили кадры из интернета, где показывали жизнь в таких странах как Афганистан, Пакистан и прочее, где патриархат просто был на грани безумия.

— Я буду выходить в свет с вами, — выдвинула я условие, от чего глаза графа полезли наверх.

— Это неприемлемо, мисс де Лакруа. Это опасно.

— Вы не закроете меня в лесу до конца моей жизни, какие бы условия жизни там не были, — настояла я на своих условиях.

Так хотя бы я смогла бы сбежать, если правильно продумала бы план или сообщила бы кому о том, что со мной творят в их плену, в надежде, что меня все же спасут.

— Хватит! — наконец-то решил высказаться Николас. — Я не потерплю осуждения нашей семьи, будучи в вашем положении, мисс.

Он явно был не в духе. И мое поведение не располагало его к деловым разговорам. Так странно, что его же мужественность и сила духа меня так впечатлили вначале, что я мгновенно влюбилась, в то время как сейчас оно показывало мне обратную сторону медали: нетерпимость и однобокий взгляд на мир.

— Сэр Николас, я не осуждаю вашу семью, я всего лишь хочу хоть как-то обезопасить свое будущее.