Демоны моего волка

Я собирала ракушки вдоль берега и всякие привлекательные камушки, пытаясь всеми силами не думать о том, что сказал мне Уилл, а прикинуть план создания чего-то действительно милого, что впишется в мой интерьер. Как любопытно, что я так легко могу говорить про абсолютно не принадлежащее, что это мое.

Наверное, потому что мы всю жизнь скитались по Чехии с мамой и не имели ничего собственного, кроме пары сумок с вещами. А тут этот дом, что я украсила по собственному вкусу и подобию. Единственное мне не хватало там собственных картин. И тут мысли перенесли меня на тот момент, когда я подумала о том, что хочу нарисовать портрет Николаса. И в душе потеплело, пока опять не пронзила мысль: а не многое ли скрывает от меня оборотень? А не слишком ли я ему быстро доверилась? А не похоже ли это на то, что я вновь наступаю на одни и те же грабли, если вспомнить Казимира? «Нет- нет-нет, не думать, не думать об этом!»

Собрав в подол платья уже тяжелый инвентарь, я посмотрела на то место, где осталась моя компания. Они о чем-то вели интересную беседу, и я не хотела им мешать. Кто знает, может у них и лучше получится подружиться, чем мне. Хотя сводница из меня так себе, но ведь чаще всего сюда примешивается судьба. И если бы не она, меня так вообще здесь не было бы.

Я присела на камни и смотрела на море теперь уже смиренно давая своим мыслям поглотить меня. Стоило начать, наверное, с того, почему именно я оказалась здесь. И что на самом деле происходит с моим настоящим телом? Я умерла там? Лежу в отключке? Или в больнице в коме? Как там это переживает мама? Зизи? Каз? Приятно думать, что они убиваются горем, но не приятно, что я здесь праздно живу и не могу об этом им написать даже.

Я вновь заскучала по дому. Как я и думала, море напомнило мне о тех временах подростковой жизни на побережье с переменными выходами в сам городок. Наверное, там я как раз и поняла в полную силу, что хочу стать художницей по жизни. Этому поспособствовало одно событие.

Я сидела и скучала, можно сказать, в парке на главной площади, когда увидела, что какой-то мужчина подзывает меня. Польского я не понимала, ориентировалась лишь на жест. Это был старик преклонных лет, который имел хобби: рисование. И, как выяснилось, он сделал мои наброски. Мне так понравилось его манера передать именно настроение (толики грусти и подростковой дерзости), что тоже захотела быть такой же, как он: глубокой и чувственной. В итоге, я купила (хоть он и отказывался) за несколько польских злотых (больше у меня не было) его работу, и она до сих пор висит у меня над столом в квартирке, как напоминание к чему я стремлюсь.

— Скучаешь? — задал мне вопрос Уилл, переодевшись в женское обличье, но из-за мокрой внутренней одежды, неряшливо выглядящий. Тюрбан так вообще, можно сказать, не удался.

— Да. Немного. А ты?

— По тюрьме нет, по тебе — да, — присел он рядом.

— Прости, что твой побег разочаровал тебя. Ты однозначно ждал иного приема, — решила все же извиниться я.

— Ты была моим якорем, Ален. Бесспорно. Ради тебя я готов был даже пойти против всего мира, хоть и не верил в счастливый конец истории. Конечно, мне обидно, что буквально за пару недель ты нашла мне замену, — нахмурился Уилл. — И я не знаю, когда смогу с уверенностью сказать, что простил тебя. Но знай одно, я благодарен за все, что ты делаешь для меня.

— Благородно и так по-рыцарски, — слегка толкнула я его локтем.

— Пользуйся на здоровье, — в ответ толкнул он.

Мы замолчали и тут я решила поинтересоваться:

— Что ты планируешь дальше? Всю жизнь скрываться здесь?

Уильям покачал головой, а подумав ответил:

— Нет, прежняя Ален дала мне мечту. Я хочу ее осуществить ради нас. Я всеми способами постараюсь попасть в Индию и начать там все с нуля.

— Звучит романтично, — согласилась я. — Дерзай!

— Ты меня отпускаешь? — прищурил он глаза, улыбаясь.

— Я не могу тебя сделать счастливым, Уилл, но уверена при желании ты сам сможешь сковать свое счастье, — что-то подобное говорили психологи в картинках пинтерест.

— Да ты просто создана для красивых прощальных сцен, знаешь ли, — засмеялся он.

— Долго тренировалась, — в действительности я и впрямь придумывала множество сценариев прощания с Казом, поэтому мне легко далась эта реплика.

— Не надейся так быстро избавиться от меня, — положил он мне ладонь на руку.

— В смысле? — посмотрела я на него.

— Я хочу быть уверен, что ты… в безопасности, — прищурился парень.

— Откуда такие рыцарские замашки? Буквально вчера ты трясся под моей юбкой в прямом смысле слова.

— Сам весьма удивлен. Возможно, я таким и был, — пожал Уилл плечами.

— Я справлюсь, правда, езжай, — вытащила я руку из его.

Он помотал головой и встал. А потом резко поменял тему.

— Нам пора. Пока нас не засекли. Мы, итак, задержались.

Он был прав, солнце уже близилось к горизонту. И я даже представить не могла, как доберусь до дома. Тут вспомнилась сказка Андерсена про Русалочку, что предчувствовала приближение смерти, но пыталась быть храброй. Красиво, но грустно.