Демоны Хазарии и девушка Деби

Она уже развивала в мыслях мечту матери о женихе для дочери, который будет всегда под рукой, будет вставать утром с приветствием – «Доброе утро, мама, прекрасный кофе вы сварили для меня, мама», будет молиться, благословляя и хваля утреннюю глазунью. Утром он будет объезжать дикого коня, днем начищать меч и оттачивать лук, вечером пошлет стрелы в стрижей.

После нескольких минут их беседы, возник шум у дома. Деби и Ахав пошли туда. По пути Деби обернулась к нему умопомрачительным движением всего тела и сказала: «Ну, пока, я ухожу».

«Я увижу тебя позже?» – в голосе Ахава хозяйственные нотки мешались с явным беспокойством.

«Да», – сказала она, все же не одарив его своей обворожительной улыбкой, делающей это «да» более интимным. Она поспешила войти в дом, а за ней вбежала ее сестра.

«Ну, что?» – спросила она Деби.

«Есть!» – подняла она руки в знак победы.

По сути, слово это употребляемо в настоящее время. Этот фокус используют некоторые писатели, чтобы приблизить мысли и чувства далекого прошлого, что и вправду не слишком изменились, несмотря на иное правописание и состав слов. Удивительно то, что девушки именно использовали это слово, да и парни Хазарии, имея в виду небольшие, но для них весьма важные достижения. И этот смысл сохранился до наших дней. Ну, пожалуй, в этом пункте для рассказчика этой истории была определенная легкость. Но совсем не так в отношении других бесед, дел, событий, домов, ульев, носилок, лошадей. В отношении книг, мечей, тканей, эха долин, принцев, синагог, шалунов, прокрадывающихся в конюшню, чтобы дать пинка в брюхо лошади, так, что она теряет дыхание от боли. В отношении не возведенных башен, мостов, деревянных стен, кочующих городов, фанеры, разных популярных предметов и тридцати двух образцов форм Хазарской империи, гигантского иудейского государства. И время, описываемое в этой книге – конец девятого столетия, примерно, сто лет с момента принятия Хазарией иудаизма, и почти за триста лет до ее падения.

Но почему, почему это случилось? Как эта империя пала и исчезла, и ничего от нее не осталось, за исключением конских следов на песке и следов саней на запад-северо-запад, которые покрылись травой спустя два месяца начала двадцатых годов тринадцатого столетия, и все. И ничего, кроме этого, не осталось. Не найдено и не раскопано.

Глава десятая

Деби была среднего роста. Тело сродни формам богини Астарты, ни один взгляд не оставляло равнодушным, кожа бела и чиста, как небо месяца Элул. Она захватывала сердца, вздымая их на эшафот для отсечения. Такова она была – Деби. Глаза – как два прозрачных озера. Но светлые глаза – вовсе не редкость в Хазарии. Светлые волосы спускались длинными прямыми прядями по обе стороны жизнерадостного лица. Носила она штаны из кожи. Ахав глядел ей вслед: девственность и распутство сливались в ней, обнимались и смеялись, одно на плечах другого, как две тайные подруги. Он смотрел, млея и теряя ясность взгляда от ее ослепляющей красоты, чмокая губами, словно высасывая сладкую мякоть из виноградины. Невидимая ее сторона очаровывала с той же разрушительной силой, как и видимая.

На девушке были штаны из светлой, естественной и красиво сшитой густыми стильными стежками мягкой кожи, обрамленные мехом и рубашка, белая, с воротничком и пуговицами, внушающими надежду мужскому взгляду, и вышивкой желтыми крестиками по белому фону, образующими неожиданные сочетания. На плечи был наброшен кожаный жакет, в руках она держала большой шарф, размером с одеяло из легкого пуха. Было жарко, потому она несла его в руках. Но в этих краях в это время года жарко, а через мгновении – холодно, и потому нужен был этот шарф, купленный у проезжих сарацинов.

Вид ее был ошеломляющ для того, кто поцеловал ее всего лишь миг назад. И Ахав ликовал, расчувствовался, сбросил обувь и погрузил ноги по колени в священное море. Что ж. Пока он тут и останется. Она явно отнеслась к нему серьезно. Такую девушку он никогда не найдет в другом месте. Тут он преуспел, ибо нет других мужчин рядом. Тут он царь. Ибо тут он представляет то, что есть. И как это хорошо, что он пришел сюда, в это заброшенное место, – один дом, и несколько складов, и конюшен, и коровник, и куры, место обитания которых он еще не определил. Да, и еще эти пчелы, и улья. Жалят ли они, нет? Бояться нечего. Семейка знает, как с ними обращаться. Научат и его.

Семья ее – золото. Какой отец, да и мать в порядке, и юноша-сын. Примет его, как мужа сестры, свояка. Последнее слово он произнес впервые. Видно, здесь богатство немалое. Особенно от меда. Будет и его доля приличной. Пришло время везения, очерчивающее птицами круги над ним. Осталось лишь завершить их странствие, которое пока неудачно оборвалось. От этой мысли в животе оборвалось, холодно стало ему и горько от ужаса воспоминания. Выходило, что это все же не лучший день в его жизни, каким бы он мог быть.

Глава одиннадцатая