Демоны Черной степи

– О… Этот Григорович. – Его голос доходил до меня сквозь специальное отверстие в капсуле. – Да, он ценит меня, как подопытную зверушку… – Хонк прервался на секунду, затем вновь улыбнулся. – Ох Линда… Если б мои глаза были открыты, вы давно бы стали моей…

Я тоже улыбнулась.

– Нам прекрасно известно о способностях глаз хонков. Мы же не просто так вам их закрыли.

– Вы могли бы узнать еще больше, если бы сняли эту дрянь с моего лица.

Во многих местах к телу Нуадхи были присоединены проводки. Датчики считывали все показатели в организме хонка и передавали информацию о них на компьютер. Капсула, в которой находился Нуадха, была достаточно функциональна, дабы удовлетворять большинство его физиологических потребностей. К тому же, когда в этом присутствовала необходимость, капсула могла быстро заполниться газом, способным погрузить Нуадху в крепкий сон, или же убить…

В свое время отец угрохал много денег на подобного рода оборудование. Он всегда знал, чего хочет от жизни, но очень редко интересовался тем, чего хотят другие...

Я сунула папку под мышку, достала из кармана апельсин, и принялась очищать его. Нуадха принюхался.

– Что за странный запах?

– Вы никогда не ели апельсинов? Это фрукт такой.

– Не довелось. – Нуадха потягивал носом воздух, будто бы смакуя цитрусовый аромат. – Вы дадите мне попробовать? Будет для вас еще один эксперимент…

– Ладно.

Я подошла к капсуле, нажала нужную кнопку на боковой панели, и отверстие в стекле, через которое Нуадха мог дышать и говорить со мной, значительно расширилось.

– Приоткройте рот.

Нуадха послушался, и я осторожно положила меж его раздвинувшихся губ пару апельсиновых долек. Он куснул их неловко своими белоснежными зубами, и сок брызнул ему на подбородок, потом потек ниже, по шее, и торсу. Я молча наблюдала за этим…

– Вкусно… – Проговорил Нуадха после того, как пережевал дольки и проглотил их. – Но очень странно… Как много в нем жидкости, и сладости… Но есть и кислота, в меру…

– Я сожалею… – Произнесла я неожиданно для себя. – Насчет вашего рога.

Нуадха ухмыльнулся, слизывая остатки сока с губ.

– Ну… Он может отрасти вновь. Однако, на это потребуется, как минимум, пять лет… Я не надеюсь прожить столько. Григорович прикончит меня раньше. Если только… кто-то из моего народа не явится за мной. Они ведь не оставят меня…

Он все еще надеется. Да и как же ему не надеяться, как не верить? Он уже почти год не видел солнца, да и вообще ничего не видел… Он ждет, что собратья его явятся за ним, но этого не случится. И… Я не обязана говорить ему, но скажу, потому что считаю, что он должен знать…

– За вами никто не придет, Нуадха.

– Придут. Мой народ, мой клан!

– Простите. – Я покачала головой. – Но вам надо, наконец, узнать это... Григорович плотно сотрудничает кое с кем из вашего народа. С хонками, которые стоят очень высоко. Вы ведь не просто так попали сюда. Но все было проделано настолько чисто, что вы даже сами не поняли… Вы… Если говорить коротко, то Григорович дал кое-что ценное вашему народу, а они дали нам вас – Нуадха… Я не знаю, кем вы были в своей среде, но ваш народ просто продал нам вас, для изучения…

Нуадха долго молчал.

– Этого не может быть. – Наконец произнес он тихо. – Они бы не посмели… Это…Это все… Это все дело рук клана Хонгорай. Но мой собственный клан явится за мной.

– Именно ваш клан вас и продал. Клан Дарджо, верно?

– Верно…

– Простите…

– Значит, никто не придет.

– Никто…

Я увидела, как воздух вокруг капсулы начал дрожать, словно от зноя. Нуадха яростно задергался в своих оковах, рот его искривился отчаянным, злым оскалом, узоры на теле засияли ярче… Единственная лампа, которую я зажгла, мигнула коротко, и погасла. Синий полумрак вновь опустился на мои плечи. Я уже хотела было пустить в капсулу газ, дабы погрузить Нуадху в сон, но хонк неожиданно успокоился, и произнес:

– Вам лучше все же убить меня… – Голос его был холоден, но в нем звучала сталь. – Лучше убить… Ведь если я выберусь отсюда, то всех утоплю в крови… И людей, и хонков… И сам утону в ней…

Я подошла к капсуле сосем близко.

– Простите меня, Нуадха. – Да что же это со мной такое? Я в третий раз прошу у него прощения. – Это все совершал, и продолжает совершать мой отец. Но я бы сама никогда так не поступала.

– Вы говорите, что не в восторге от всего этого, Линда… Но делаете. Почему?

– У меня нет выбора.

Нуадха сверкнул белоснежными зубами в очередной улыбке.

– Так говорят только глупцы, или трусы. Но вы ведь не глупая, и не трусливая. Выбор есть всегда.

Он прав. Нужно наконец набраться смелости, и признаться себе, что выбор не только есть, но я уже и сделала его… когда сегодня утром помогла Алисе сбежать…

– До завтра, Нуадха. – попрощалась я с хонком, и быстро направилась к выходу из помещения. Надо будет сказать сегодня техникам, чтобы починили лампу, и разобрались в конце концов с треклятыми проводами на полу. А не захотят… Что ж… Заставим… Вот запру их здесь, в компании Нуадхи, и пусть потеют, пока не сделают все так, как следует!