Демоны Боддеккера

— Я говорю о Ранче Ле Рое, и Чарли Анджелесе, и Сильвестр. Я говорю о том, что произошло с Норманом Дрейном и Гарольдом Боллом, о том, что произойдет с Грегом Замзой в результате его вступления в Дьяволы. Как насчет людей, которые все еще толпятся перед агентством, мечтая любыми путями урвать для себя кусочек славы Дьяволов? И как насчет «Теч-бойз», которые украли деньги на фирменный «дьявольский костюм» и теперь слоняются в окрестностях, изображая своих героев? Хоть кому-нибудь из бухгалтерии или юридического отдела пришло в голову посмотреть, как изменился уровень городской преступности и количество несовершеннолетних нарушителей порядка после первого же показа «Их было десять»?

— Не глупи, — сказал Финней. — Никто не ведет себя в жизни так, как показывают по телевизору.

— Тогда на чем основаны наши рекламы? — прорычал я. — Скажите, когда последний раз вам доводилось спросить кого-нибудь, закончил ли он работу, и не услышать в ответ: «Я управился»? Вам еще не надоело слышать «их было десять» в ответ на любой вопрос о количестве чего-либо? Все это — влияние Пембрук-Холла и вы можете по праву гордиться им. Но коли уж вы радуетесь успехам, то должны принимать на себя вину и за нежелательные последствия, о которых не подумали заранее. А если нет — вы просто ослы. Финней честно обдумал мои слова.

— Тогда сам-то ты кто?

— Еще больший осел. Самый главный. Но мне хотя бы хватает здравого смысла выйти из дела, когда представился случай.

— И куда ты отправишься, «выйдя из дела»? — осведомился Спеннер.

— Еще не думал, — признался я. — Мне бы хотелось работать в каком-нибудь агентстве, в жизни не слышавшем о «Наноклине» или Дьяволах Фермана. Где, услышав «я управился», люди недоуменно поднимают брови и переспрашивают: «Чего-чего?». Впрочем, не думаю, что такое возможно.

— Мы говорим не о работе, — уточнил Финней. — Где ты собираешься отсиживаться, пока не вернешься в рекламу?

Я пристально поглядел на Хонникер.

— Да так, есть у меня одно местечко на примете.

— В Принстоне, да? — Спеннер застучал по клавишам ноутбука.

— Что происходит? Финней пожал плечами.

— Ничего. Решительно ничего.

— Сегодня утром мы совершили одно небольшое вложение капитала, — сообщил Спеннер. — В смысле, небольшое по меркам Пембрук-Холла.

— Вложение в недвижимость, — уточнил Финней. — Но можешь назвать это вложением в будущее.

— Понимаешь, — проникновенно произнес Спеннер, — нам и в самом деле очень хочется, чтобы ты остался.

— Не нужен мне ваш дом, — отрезал я.

— Даже если это дом в Принстоне? Три спальни на втором этаже? Лицензионный камин? В очень симпатичном районе?

— Как ты посмела? — закричал я на Хонникер из Расчетного отдела.

Она съежилась в кресле.

— Мы не хотим терять твой талант. Я повернулся к Финнею.

— Как вам это удалось? Подобная сделка требует времени.

Финней улыбнулся левинской улыбочкой.

— Будучи корпорацией, мы не испытываем таких проблем с кредитом, как частные лица. И, кроме того, умеем проворачивать дело в кратчайшие сроки и с минимумом хлопот.

— Нам нравится, когда наши сотрудники счастливы и довольны жизнью, — добавил Спеннер. — И с нами очень легко иметь дело. Ты же видел, как мы помогли Дьяволам с жильем.

— О да, видел, что вы с ними сделали во имя обеспечения их жильем.

— Твоя репутация в наших глазах куда надежнее их репутации, — заметил Финней. — Поэтому мы не слишком беспокоимся, как бы застраховать это вложение. Можно сказать, мы идем по следу проверенного товара. И товар в данном случае — ты.

— Думаем, тебе понравятся наши условия.

— Спасибо, но меня это не интересует.

— Мы хотим лишь, чтобы ты был счастлив, — выпалила Хонникер. — Причем вне зависимости с или без… — Она не договорила фразы и оглянулась на Финнея и Спеннера. — Сам знаешь.

— Не хочешь иметь дела с Дьяволами, только скажи, — заявил Спеннер. — Мы приставим к ним кого-нибудь другого. Например, юного Хотчкисса.

С губ у меня чуть не сорвалось «только не Хотчкисса», но я сумел сдержаться. Интересно было посмотреть, далеко ли они зайдут.

Спеннер продолжил:

— Ты получишь полный приоритет у отдела людских ресурсов. Восстановишь свою творческую группу. И будешь заниматься тем же, чем последние семь лет: писать тексты к рекламам.

— Плюс обещаем быстрый карьерный рост, — подхватил Финней. — Учитывая возвращение мистера Робенштайна в Осло, нам нужно искать нового партнера. Так что в перспективе тебе светит это место. А следовательно, когда мистера Спеннера или меня повысят…

— Ты получишь один из наших офисов, — закончил Спеннер.

— Все, что мы просим от тебя, — это не уходить, — произнес Финней. — Нам надо представить мистера Замзу — прошу прощения, Тараканчика — миру. И чтобы сделать это на должном уровне, нам требуется волшебная манера Боддеккера.

— Они — твое творение, — сказал Спеннер. — Ты понимаешь их лучше всех. Для нас это важный ролик, важная акция, и без твоего гения нам не обойтись.

— А что, если я хочу отныне сам выбирать, на каких клиентов работать? — поинтересовался я.

— Пожалуйста, — хором отозвались Финней со Спеннером.