Не знаю, злиться мне или плакать. А чего я ожидала? Что мы будем гулять по мостам и бросать в реку монетки? Прокатимся на велосипеде по Vondelpark? Нет уж, какое там. Я девушка Кая Стоунэма, а не владельца автомастерской… занятость этого человека зашкаливает. И это не может не злить. Расстроенная, я провожу день в приятном ожидании Кая и набираю ванну к двум часам. В итоге провожу там время в гордом одиночестве, объедаясь клубникой и шоколадными конфетами. Плачу, попивая шампанское прямо лежа в воде. Анджелина познакомилась с какими-то девочками из Англии в SPA-центре и пригласила их к нам в номер. Да и я разговорилась с их мамочками, которые были удивлены тому, что я так молода, а уже мать ребенка. Не стала им объяснять, что Энджи не моя дочь.
Я думала, что Кай придет с минуты на минуту. Но его не было.
Когда Стоунэм вернулся, часы показывали полночь. Я не могла уснуть от того, что слезы выжигали мне веки.
Знаю, что он не ЭТО плачущее нечто хочет видеть, когда возвращается. Но я делаю еще хуже. Строю из себя обиженную, зная, что его это только позлит и оттолкнет меня.
— Киса, я не мог прийти раньше, — слышу его шепот и почти млею…Кай проводит рукой по моему плечу, целует чувствительное место на шее… прикусывает кожу, от чего я завожусь моментально. Но нет.
— Я проторчу в гостинице все эти дни, да? — уклоняюсь от его рук, пытаюсь соскочить с постели. Кай грубо хватает меня за запястья, поднимает над головой и садится сверху, прижимая меня к матрацу.
— Какая ты ворчливая, детка. Мне это не нравится. Тебя ждет жестокое наказание сегодня ночью, — Кай нависает надо мной, но я сопротивляюсь. На этот раз я сопротивляюсь по-настоящему. Брыкаюсь. Кричу, как не хочу его, и как устала от такого отношения. На что получаю:
— Какого «такого»? Да ты совсем охренела, маленькая сука, — в один миг, Кай сатанеет… а дальше происходит мини-возвращение на год назад. Кай становится бездушным и бесчеловечным. Дергает за волосы, трахая мой рот, пока по моим щекам катятся слезы. Не то, чтобы мне больно или неприятно. Мне нравится доставлять удовольствие любимому таким образом, как бы грубо он это не делал, но сейчас…
Боль возвращается.
Самое ужасное, что я хочу его утешения, хочу его объятий, хочу секса с Каем, но он покидает номер… блядь, ПОКИДАЕТ НОМЕР, будто я никто и ничто. Снова. Будто, черт подери, не знает меня.
Будто не было слов и обещаний. Поступков. Будто он не страдал, когда я игнорировала его. Ведь я видела, как его губит мое равнодушие… почему опять так?
А потом его нет несколько дней. Это нормально?! Привез меня сюда «ради безопасности» и благополучно махнул на меня рукой. Нет слов. Не знаю, что и думать. А я уж было подумала, что мы стали нормальной парой.
Размечталась, бл*дь.
Но я помнила слова Кая: я сама позволяю ему с собой так обращаться, как бы абсурдно это не звучало.
— Сегодня, — его теплые руки ложатся на мои глаза, и я подпрыгиваю на мягком диване. Стоунэм не возвращался несколько дней. На звонки он не отвечал. Из номера меня никто, естественно, не выпускал. Я сходила с ума, пялясь в окно, пуская слюнки на прекрасные улицы Амстердама.
В двух шагах от нас находился квартал Красных Фонарей, и я не раз ловила себя на мысли, что Кай вполне мог распробовать уже каждую шлюху из этого гребанного квартальчика. Слишком хорошо я помню
Все эти дни я либо была с Энджи, либо тупо пялилась в окно.
Наблюдала за кучкой людей у ближайшего кофешопа и жутко им завидовала. Я бы сейчас сама не отказалась уйти в нирвану. Лишь бы целыми днями не обдумывать то, что делал Кай. Но нет. Наркотики, даже легкие, никогда не привлекали меня, а запах травы вызывал приступы удушья.
У меня был наркотик, мой личный наркотик, вызывающий куда больший кайф, ну, а после — ломку.