Демон, который всегда ошибался

— Тише, мастер Эдим, если не хочешь, чтобы тебя обвинили в святотатстве! Ибо это — еще один из наших основных принципов: все люди созданы равными и поэтому должны иметь равные права. Великий реформатор, Псоанес Справедливый ясно доказал это, когда сверг феодальный режим. Логика его была железной: если бы некоторые в самом деле были умнее и талантливее, чем остальные, то это было бы нечестно по отношению к глупым и бездарным. Но такого быть не может, ибо всем людям известно, что боги — мудры и добры и желают человечеству только хорошего.

— В таком случае боги нашего, 12-го уровня, довольно глупы, — ответил я, — но, возможно, в этом мире все обстоит по-другому.

— Несомненно, несомненно. Но, как бы там ни было, роль главы кабинета, Архона, досталась на сей раз Гавиндосу из Одрума, борцу по профессии. Теперь, когда он стал правителем, результаты налицо. Ты видел на границе какую-нибудь охрану?

— Нет, и это меня озадачило. Мне было велено предстать перед ней и предъявить мои документы — те, что ваши люди у меня отобрали, — чтобы удостоверить личность.

— Им не платили несколько месяцев, и они решили, что уж лучше дезертировать, чем сдохнуть с голоду. Конечно, такая ситуация имеет свои смешные стороны — мы теперь не боимся, что они вздумают прочесывать лес и схватят нас. Мы даже, подумываем уже о том, чтобы захватить какой-нибудь соседний городок и установить там свое правление. В лесу только летом хорошо. Но для зимних холодов наши лачуги слишком ветхи, а крыши совсем не защищают от дождя.

— А солибрийцы не возражают против такого положения дел? — поинтересовался я.

— Ну да, есть такие, кто ворчит. Некоторые говорят, что боги избрали Гавиндоса, чтобы наказать Солибрию за грехи ее народа.

— Какие грехи?

Айвор пожал плечами.

— По мне, так они не большие грешники, чем все остальные, но такие уж даются объяснения. Другие говорят, что если даже признать, что Гавиндос и иже с ним дураки, то будет только справедливо дать глупцам немного повластвовать, а то умные их совсем зашпыняли.

— Хм, а я-то с ваших слов решил, что солибрийцы не верят в умственное превосходство одних людей над другими.

— Да, мастер демон, именно так я и сказал. Псоанес учил, что все люди созданы равными, но течение жизни изменяет их: одни умнеют, а другие — наоборот. Лечение поэтому состоит в том, чтобы стараться давать всем одинаковое воспитание. Правда, добиться этого не смог ни один из наших правителей. Родители-то все равно остаются разными, ну и переносят эту разницу на детей.

— Тогда единственный выход — воспитание детей в государственных учреждениях.

— Один Архон попытался это сделать, давно уже, но этот план вызвал такое противодействие озверевших родителей, что уже следующий Архон мудро решил плюнуть на эту идею. Да и вообще, каждая новая команда всегда все прелопачивает — одно насаждает, другое искореняет, а что на самом деле — хорошо, а что — плохо, кто знает!

Айвор почесался, очевидно, его укусило какое-то из местных паразитирующих насекомых.

— Мне сам Бог велел быть скептиком по отношению ко всем этим теориям. Ведь мы с моим братом воспитывались одними и теми же родителями совершенно одинаково. А что толку? Мы с ним так же похожи, как рыба и птица. Он — один из младших священников Иммура, правильный, как логарифмическая функция, а я… я — Айвор из лесов.

Чтобы проиллюстрировать сделанные им замечания, предводитель разбойников рассказал несколько анекдотов из собственной жизни. Получив, наконец, возможность вставить слово, я заметил:

— Мастер Айвор, если ваше правительство ничего не может сделать для нас, жителей Ира, то у вас есть бесстрашные вояки, из которых можно было бы составить отличный отряд.

Айвор фыркнул.

— Ты что, предлагаешь мне включиться в вашу компанию?

— Да, сэр.

— Нет, дудки, не пойдем мы на службу ни к какому правительству. Благодарю покорно! И потом, попадись мы в руки властей… нет, для нас это может плохо кончиться. Они бы сначала нас использовали, а потом, когда мы сделали бы за них все дело, они бы вздернули каждого второго. Для профилактики. Бывало так, знаем, ученые уже.

— Вы упоминали, что хотели бы занять город и стать его правителем.

— Это дело другое. Будь я хозяином города и правительство признало бы меня официально — тогда дела пошли бы по-другому. Но сейчас-то речь не об этом.

— Если паалуане захватят Ир, то следующим пунктом будет для них Солибрия. Та расслабленность, в которой она сейчас пребывает, просто приглашает к нападению, не так ли?

— Ну и что? — спросил Айвор.

— Они прочешут весь лес и поймают вас.

— Ну, это вряд ли. Мы знаем этот лес, как собственную ладонь. Насколько я слышал, варвары — люди пустыни, так что заманить их в ловушку — раз плюнуть.

— И вы не помогли бы своим сородичам, согражданам спастись от гибели? Мне казалось, что любовь к своей стране — одна из немногих эмоций, заставляющих людей быть лучше, чем они есть на самом деле.