Дело Томмазо Кампанелла

– Совиньи, потому ты теперь и Совиньи? – спросил как бы между прочим Лазарь и громко на всю шашлычную заржал.

В следующую секунду он явно пожалел о своих словах и испугался, и попытался как-то загладить свою грубую шутку, как-то быстро перевести разговор на что-то другое, и спросил:

– Совиньи… А отчего тебя так прозывают?! Это же… Это же что-то такое… Кажись, французское это!.. Ты же не француз… Или как?.. Может, я, дурак простой и безмозглый, баран тупой, лопатой пришибленный, не понимаю… – самоуничижительно проговорил Лазарь, все еще опасаясь, что его знакомый на него разгневается. – Ведь это же что-то французское… Совиньи… Французское… А мы-то – русские!..

– Французское… Не русское… Верно!.. С моим прозвищем целая история. Вот что я тебе скажу, Лазарь: как фамилией человек со своим родом связан, я своим прозвищем с Лефортово связан. Давным-давно, лет триста тому назад иноземец по фамилии Лефорт, мошенник и колдун, поселился здесь, на дремучей московской окраине. У Лефорта здесь был дворец, а его именем, именем искателя приключений и колдуна, стали нарекать окрестности. Колдун и мошенник, а!.. Почему же именно такой поселился?! Но проста разгадка – разве хороший иноземец из своей Швейцарии-матери поедет в Россию-мачеху и станет здесь, под снегом, жить? Только очень странный и очень подозрительный иностранец, имя которому – Лефорт, поедет. Только тот француз, который в неметчине своего места не нашел, стал бы здесь свое место искать… Нормальный человек за свою родину держится, а неустроенный психбольной, конечно же, станет колесить по свету. Конечно, его везде, где он ни поселится, будет психическая болезнь одолевать!.. И нигде ему особенно-то хорошо не будет… Мрак для него везде будет: в Швейцарии – мрак, в московском его имени Лефортово – мрак. Да только, что такое психическая болезнь? Так уж ли она плоха для определенного рода дел?..

Тут встрепенулся наблюдавший и слушавший через щель в портьерах Жора-Людоед:

– Верно!.. Так ли болезнь плоха для определенного рода дел!.. – прошептал он, то ли к Жаку обращаясь, то ли разговаривая сам с собой.

– Если даже я и прав, если Лефорт и был немного сумасшедший, то именно таких сумасшедших Петру-царю и было нужно!.. Сумасшедший-то он сумасшедший, да только давно замечено, что многие сумасшедшие обладают удивительными способностями. Лефорт наверняка обладал удивительными способностями!.. Недаром он был алхимик и колдун!..

Глаза Лазаря в этот момент округлились:

– А-а-а!.. – вздохнул он протяжно. – То-то я чувствую – что-то здесь не то!.. Что-то здесь кругом не так!.. Даже с моей лопатой отшибленной и доской пришибленной головой понять не сложно – здесь колдовство!.. Все заколдовано!.. Еще Лефортом, родоначальником здешних мест заколдовано!.. А-а-а, вот оно как, значит… Ну теперь-то мне понятно!.. Ужас!.. Вот так ужас!.. Так это значит, нам бежать скорее отсюда надо, скорее смываться – гиблое это место и ничего хорошего здесь не будет!.. Эх, если бы мне тогда, в армии, голову доской гад этот не отшиб, я бы давно уже обо всем догадался. И не мучился бы здесь столько времени, и не страдал!.. Сразу смываться надо было… В нашем деле главное – в нужный момент кинуться наутек!.. – Лазарь ухватился руками за край стола и вместе со стулом оттолкнулся от него.

Раздался ужасный грохот и скрипение. В этот момент многие в шашлычной обернулись и посмотрели на странных приятелей.

– Да постой ты, Лазарка!.. Постой ты!.. Не беги!.. – Совиньи ухватил уже было принявшегося вставать из-за стола друга за плечо и силой усадил обратно.

– Ты за еду-питье-то, что же, по обыкновению, не рассчитался?.. – как бы между прочим осведомился он у Лазаря совершенно рассудочным и спокойным тоном.

– А-а… Да-а… Я-а-а… – промычал Лазарь что-то непонятное, из чего, впрочем, Совиньи некоторым образом заключил, что деньги официанту Лазарь уже заплатил и не собирается бросить его, Совиньи, одного расплачиваться за съеденный не им ужин и не им выпитую водку.

– Не пугайся! Не беги!.. Выветрилось давно колдовство-то… С тех времен, почитай, триста лет прошло!.. Помер царь Петр!.. В воде ледяной побывал, застудился и помер!.. И Лефорт помер!.. А наследников-то и нет!..

– И слава богу!.. – ворчливо проговорил Лазарь. – Хватит нам и без них нечистой-то силы!.. Хватит!.. Наследничков-то нам как раз и не надо!..

– Не надо? Тебе не надо?! – вдруг рассердился Совиньи. – А мне тошно!.. Обидно!.. Э-эх, сейчас бы такого, как царь Петр!.. Или как Сталин!.. Вот бы повеселились!.. При них жизнь была, движение!.. Да только… Разрушили они здесь избы гнилые, деревянные, разломали постройки смрадные, деревенские, гноем сочившиеся и построили-таки кое-где дома каменные, прочные, дома-крепости… Пусть и на немецкий, на лефортовский, на иностранный манер… Все лучше, чем эта деревня проклятая!.. Ненавижу ее!.. Все лучше, чем этот город – то ли город, то ли деревня!.. Ненавижу и его!.. Уж лучше Лефорт, пусть он и трижды чертом окажется!..

– А Сталин-то тут при чем?!.. – удивился Лазарь.