Дело толстых

— Юлия, как показала распечатка телефонных звонков, в конце рабочего дня, без пяти шесть, Борис Аркадьевич звонил в офис из машины по сотовому телефону. С кем он разговаривал?

— А он точно звонил сюда?

— Да. И разговор длился тридцать секунд.

— Не знаю, я трубку не брала. Без пяти шесть начальства в офисе уже не было… кажется, я в тот момент отходила на перекур…

Продолжая отвечать, девушка провела Тарасова по коридору и остановилась у двери с табличкой «Бухгалтерия».

— Хотите сюда зайти? — спросила она. — Ира вместе со мной Тяпу нашла.

— Позже зайду обязательно, — пообещал Тарасов и, кивнув Юлии, поспешил на первый этаж.

Охранник сидел за конторкой, листал какой-то справочник и на появление перед собой капитана никак не отреагировал.

— Кирилл, — прочитал табличку на его груди Михаил Валерьевич, — вы ведете учет посетителей?

Парень кивнул и раскрыл книгу регистрации:

— Сюда заносятся только посетители второго этажа.

— Почему?

— На первом этаже проходной двор, — серьезно ответил охранник. — Рекламные агенты, поставщики, перекупщики. Много народу ходит. Солидные клиенты поднимаются наверх.

Тарасов нашел в книге прошлую пятницу и убедился, что после 13.00 не было ни одной записи.

— После обеда на второй этаж никто не поднимался? — уточнил он.

— Нет.

— А свои? С первого этажа…

Парень задумался.

— Кто-то ходил… Да, Савушкин и Малькова.

— К кому?

— А я откуда знаю? Спросите у Юлии.

— Обязательно, — пробормотал Тарасов. — А кроме этих двоих, вы никого не запомнили?

Кирилл усмехнулся и ответил без обиняков:

— Товарищ капитан, в половине второго, во время обеденного перерыва, Юля пришла из магазинов и занесла на первый этаж три пакета с вином и закуской. Менеджеры начали отмечать и поздравлять сразу. Пятница — короткий день. Но как вы думаете, после пары рюмок кто-нибудь захочет на глаза начальству попадаться? Рабочий день, в принципе, еще не был закончен… Сидели тихо, как мыши.

— А Савушкин и Малькова?

— У Савушкина язва, Малькова беременна.

— Значит, кроме них, никто наверх не поднимался?

— Нет. А посетителей в пятницу после обеда всегда мало. Конец недели…

«Получается, что, кроме беременной и язвенника, собаку могли подкинуть только сотрудники второго этажа. Так сказать, свои, — подумал капитан. — Тойтерьер собачка маленькая, и тельце легко спрятать в «дипломат» или сумку. Жаль, нельзя изъять на экспертизу все портфели офиса».

Впрочем, шерсть Тяпы может оказаться в нескольких сумках. Судя по всему, Гольдман часто привозил собаку на работу, и шерстинки могли залететь в сумки случайно.

— Кирилл, вы давно работаете здесь?

— Два года.

— А раньше чем занимались?

— Тоже охранником был. Только в другом месте…

— В каком конкретно?

— В банке «Кредит доверия», — неохотно ответил парень.

«Интересно, — подумал капитан, — не ты ли, любезный, прежним хозяевам о происшествии с собакой стукнул?» Смущенный вид Кирилла показывал, что догадка Тарасова недалека от истины.

На листке блокнота с именем Кирилл Валерыч не оставил никакого шаржа. Только большой и жирный знак вопроса.

…Прежде чем дойти до бухгалтерии, Тарасов повернул к секретарскому столу и задал Юлечке несколько вопросов.

— Скажите, пожалуйста, Юлия, кто поднимался на второй этаж после двух часов дня в пятницу?

— Посетителей не было точно, — быстро ответила девушка. — А кто еще… ах да. Менеджеры присылали Савушкина и Малькову узнать, не будет ли каких поручений.

— Они всегда так делают? Не звонят, а наверх ходят?

— Нет, — смутилась секретарша.

— Говорите, говорите, Юля, я знаю, что коллеги начали вас поздравлять еще днем.

Юлечка оглянулась на дверь начальницы, склонилась над столом и прошептала:

— Да. На разведку присылали.

— А Савушкин или Малькова проходили мимо вас на кухню?

— Зачем? — удивленно распрямилась девушка. — Только до меня и обратно.

…Вечером Михаил Валерьевич сидел на диване перед телевизором и листал свой потрепанный заслуженный блокнот. Марьюшка, уютно свернувшись калачиком, устроилась рядом и внимала некоему латиноамериканскому сериалу про страстную любовь. Знойная белозубая героиня на экране распекала за что-то усатого кавалера, и Марья Филипповна, стиснув руку в кулачок, ударила по подушке и буркнула: «Так ему и надо, негоднику!»

В юности Марья рыдала в кинотеатрах под песни индийских мелодрам, позже перенесла эти слезы на «Рабыню Изауру». Михаила Валерьевича умиляла наивная реакция жены. Он считал, что женщина не должна стесняться интереса к чужим романам, и, если дочь начинала подшучивать над матерью, всегда упрекал Алену: «Как не совестно. Маме хватает крови и страданий на работе. — Марья Филипповна работала фельдшером в травматологическом пункте, куда каждый день машины скорой помощи свозили всех переломанных, порезанных и избитых, не требующих срочной госпитализации. — Пусть хоть дома на красивую жизнь посмотрит». Скептически настроенный подросток Алена Михайловна ухмылялась и шла в свою комнату ставить в видеомагнитофон фильмы, сути коих капитан не понимал до конца, поскольку подросток с уважением относился к малобюджетному европейскому кинематографу.