Дело опасной вдовы

— Конечно. Но должен сообщить вам, что как раз сейчас у Сильвии нет денег, чтобы выкупить эти расписки, и вряд ли они появятся когда-нибудь. Так что вы очень ошибаетесь, если считаете, что сделаете на мне выгодный бизнес. Дело в том, что если у вас мы купим эти расписки, то практически это для вас единственная возможность выручить за них что-нибудь. Никто другой за них и цента не даст.

— Давай спрячем расписки обратно в сейф, Дункан, — сказал Гриб. — Я не желаю иметь дело с торгашами.

— А я с подонками, — небрежно бросил Мейсон.

Гриб с проклятиями вскочил со своего вращающегося кресла и оно с грохотом отлетело к стене. Лицо его покрылось синими пятнами от бешенства.

Мейсон спокойно подошел к столу и посмотрел Грибу прямо в лицо:

— А теперь, приятель, послушай, что я тебе скажу. Если мне заблагорассудится, я через полчаса могу привести сюда полицию с соответствующим ордером на обыск, тогда по закону ты должен будешь предъявить им содержимое своего сейфа. И расписки эту будут конфискованы у тебя, поскольку ты не имеешь права их принимать, и в таком случае ты за них и цента не получишь. А если ты их скроешь, то я без всякого труда могу передать на тебя дело в суд. И не думай, что если ты находишься за пределами двенадцатимильной зоны, то на тебя не распространяется правосудие Соединенных Штатов. Так что, поверь, единственная возможность для тебя — передать их мне. Я предлагаю вам обоим тысячу долларов сверх суммы, на которую выданы расписки, и не цента больше. Можете соглашаться на мое предложение, можете отказаться от него. Я даю вам на размышление полминуты, после чего покидаю судно.

Лицо Гриба исказилось еще больше:

— По мне так можете убираться прямо сейчас, — прохрипел он, — Мой ответ — нет.

Дункан даже не взглянул на Гриба. Глаза его оценивающе уставились на Мейсона, и взгляд этот был холодным и безжалостным, хотя губы по-прежнему улыбались.

— Успокойся, Сэмми, дай нам поговорить. Мистер Мейсон, вы ведь прекрасно понимаете, что расписки эти стоят намного больше предложенной суммы.

— По-моему, нет, — пожал плечами Мейсон.

— Я не знаю, что о себе воображает этот тип, — закричал Гриб, — но зато мне отлично известно, что эти расписки стоят, по крайней мере, десять тысяч сверх их номинала. И я не собираюсь уступать ни цента.

Дункан откинулся на спинку своего стула.

— Вот видите, мистер Мейсон, что думает мой компаньон, может договоримся о пяти тысячах?

— Мне наплевать на вашего компаньона, — сказал Мейсон. — Тысяча — мой предел. Можете оставить при себе эти расписки, но в самые ближайшие дни Сильвия будет не в состоянии выкупить их у вас, и тогда можете бросить их в огонь.

— Это вранье, — сказал Гриб.

— Заткнись, Сэмми, — проворчал Дункан и, увидев, что Гриб снова открыл рот, собираясь протестовать, свирепо взглянул на него и сказал: — Убирайся, чертов дурак, ведь если Фрэнк Оксман не купит эти бумажки, то кто это сделает?

— Сама Сильвия. Стоит ей только сказать, что мы можем продать их ее мужу…

Дункан бросил на своего компаньона убийственно — холодный взгляд и повернулся к Мейсону.

— Послушайте, ребята, может вы обождете в соседней комнате, пока я побеседую со своим компаньоном.

Подойдя к двери, он нажал на рычаг и, когда отодвинулись все задвижки и засовы, сделал Мейсону и Дрейку знак рукой:

— Прошу вас вот сюда. Там есть журналы, можете их посмотреть, я вас задержу минут на пять, не более.

— Что ж, ладно, — сказал Мейсон, пожав плечами — но только пять минут и ни секунды больше. В противном случае, мы уходим.

Дверь с лязганьем захлопнулась за ними, оставив по ту сторону Дункана с его фальшивой улыбкой и беснующегося от злости Гриба.

Когда они остались одни, Пол обратился к Мейсону:

— Может быть, стоило подкинуть еще полтысячи. Они бы согласились. Стоило уступить Грибу. Ведь это опасный тип.

— Ну, и черт с ним… Впрочем, Дункан перетрусил не на шутку, когда я предупредил, что могу привести полицию с ордером на обыск. И теперь вопрос только в том, сколько ему потребуется времени, чтобы вынудить Гриба согласиться. Между ними, как я понял, далеко не все гладко. И я думаю, что их сотрудничество на этом вообще закончено. Дункан тугодум, и все дело ведет Гриб. Но на этот раз все получилось иначе. Посуди сам, если их сотрудничеству конец, то им гораздо удобнее иметь сейчас наличными восемь с половиной тысяч, которые проще разделить, чем остаться с долговыми расписками, которые надо еще суметь погасить у того, кто их выдал, а это вовсе не просто.

— Пожалуй, ты прав, — кивнул Дрейк, — и как это я сам не сообразил.

— Зато Дункан отлично соображает.

С минуту они помолчали, потом за дверью послышались чьи-то торопливые шаги, она распахнулась, лязгнув задвижками, и на пороге появился Дункан с расписками в руке.

— О’кей, — сказал он Мейсону, — оплатите наличными.

— А как же ваш компаньон?

— Платите деньги: Расписки у меня. Остальное вас не касается…

В конце коридора открылась дверь. Молодая женщина лет двадцати семи, одетая в темное изысканное платье, облегающее стройную фигуру, скользнула по ним безразличным взглядом черных глаз и обратилась к Дункану: