Дело опасной вдовы

— Я думаю, что нашел выход, — сказал Мейсон, стряхивая пепел с сигареты. — Мне пришлось уничтожить расписки, потому что я не хотел, чтобы их нашли при мне. Но только вы одна знаете, что я их уничтожил. Так вот, я раздобуду точно такие же бланки расписок, которыми пользовались Гриб и Дункан, это несложно. А потом, пользуясь этими факсимиле, мы изготовим точно такие же копии расписок, соответствующим образом подписанные и датированные.

— А я этим не суну голову в петлю?

— Да, только если об этом будет известно, но подумайте, каким идиотом окажется Фрэнк Оксман, если будет считать, что в руки районного прокурора попали настоящие расписки. Этим самым его фальшивые расписки будут поставлены под удар, а вместе с ним и все остальное. И тогда станет ясно, что все его заявления — сфабрикованная ложь.

Она кивнула и сказала:

— Я понимаю вас. Отправляйтесь за справками.

Глава 12

Мейсон позвонил Полу Дрейку из платного автомата в отдаленном от центра ресторане.

— Привет, Пол, — тихо сказал он. — Что нового?

— Газеты видел?

— Да.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Пока ничего. Где Оксман?

— Он подписал свое письменное заявление, его отпустили, он отправился к себе в отель. Там его поджидала парочка репортеров, которые все из него вытрясли. После этого он выскользнул через черный ход и отправился в отель «Кристи» в Голливуде. Зарегистрировался под именем Сиднея Френча.

Мейсон присвистнул.

— Как ты думаешь, — он знает, что его жена тоже здесь?

— Не думаю.

— Тогда зачем же он приехал туда?

— Думаю, он пытался скрыться от репортеров.

— Мне это не нравится, Пол.

— Что ж, в конце концов, это очень приличный отель. Возможно, то, что они оба там — простое совпадение.

С минуту Мейсон молчал, потом сказал:

— Вряд ли это совпадение, Пол, но очень может быть, что у них обоих этот отель с чем-то связан, может, они и раньше когда-то скрывались здесь, чтобы уединиться… Скажи-ка, Пол, что слышно о Белграйде?

— Если бы я мог произнести вслух то, что я думаю об этой змее, телефонные провода расплавились бы, — злобно сказал Пол. — Но мне не известно, чем он сейчас занимается. Знаю только, что ему вручили повестку о явке в суд сегодня днем. Мне тоже прислали такую повестку и сейчас из кожи лезут, чтобы и тебе вручили такую же.

— Где он провел ночь?

— Откуда, черт возьми, мне знать? Да и кому какое дело до этого?

— Мне есть дело.

— Почему это?

— Да потому, что ему непременно потребуется сменить белье, принять душ, побриться, а если он готовится предстать перед Большим жюри, то его, наверное, будут фотографировать, и ему, конечно, захочется надеть свой лучший костюм. Так что, я думаю, если мы отправимся к нему домой, то наверняка застанем его там.

— Но, послушай, Перри, если мы у него появимся, то он немедленно свяжется с полицией и сообщит детективам, где они могут тебя найти. Я тоже к нему симпатии не испытываю, но…

— Да подожди ты, прошу тебя, — прервал его Мейсон, — я совсем о другом думаю. Как он выглядит?

— Ты имеешь в виду описание внешности?

— Да.

— Ему лет пятьдесят, вес примерно сто девяносто фунтов, носит усы, на мочке правого уха имеет небольшой шрам и…

— Какой костюм он обычно носит?

— Черный шелковый костюм, когда на работе. Считает, что таким образом вызывает меньше подозрения и неразличим в темноте.

— Тебе известен его адрес?

— Он живет в маленьком бунгало неподалеку от бульвара Вашингтона на Пятой авеню. Довольно далеко.

— Вот что, Пол. Забирайся в машину и подожди меня на Пятой авеню и бульваре Вашингтона. Мы подъедем туда одновременно. Я прошу тебя, не возражай, и поторопись, у нас не так много времени.

И Мейсон торопливо повесил трубку, не дав Полу разразиться негодующей тирадой.

Мейсон приехал в условленное место минут на пять раньше Пола. Дрейк подъехал вторым, припарковал машину, подошел к адвокату и возобновил свои протесты.

— Я не думаю, что из этого будет какой-нибудь толк, Перри, — сказал он.

— Ладно, ладно, — сказал ему Перри, — я хотел бы, чтобы ты разузнал о Белграйде побольше. Он — единственный из твоих людей, кто был на корабле во время убийства. Особенно, меня интересует, насколько точен тот отчет, который он тебе представил.

— Негодяй он, вот кто, — с горечью сказал Дрейк. — Уж я позабочусь, чтобы он больше не получил работу ни в одном агентстве.

— Да брось, — сказал Перри, — в конце концов, искушение было уж слишком велико, а в остальном он, может быть, вовсе и неплохой человек.

Они прошли молча целый квартал, потом Дрейк сказал:

— Вот тот дом, который стоит глухой стеной сюда.

— Его жена тебя знает?

— Да.

— А меня?

— Не думаю. Разве что видела твою фотографию в газете.

— Хорошо. Так вот, Пол, мне нужно непременно попасть к нему домой. Так что ничего не объясняй, когда нам откроют просто входи и все, понял?

— Может быть, нас обоих еще выкинут из дома.

— Что она за женщина?

— Блондинка с этакими невинными глазами, знаешь, из тех, что умеют напустить на себя вид полуребенка, а на самом деле тверже камня. Ей лет тридцать.

— Что ж, рискнем.