Дело о синей птице

А человек подергал створки окна в гостиной, и оно легко отворилось. Ромка не закрыл его нарочно, рассудив по-хозяйски, что закрытое окно пришельца не остановит, а лишние убытки в виде разбитых стекол им ни к чему.

Между тем преступник уже лез через подоконник. В доме было гораздо темнее, чем на улице, и виден был только его черный квадратный силуэт на фоне окна, в которое светил тусклый уличный фонарь. В руке грабитель держал небольшую квадратную сумку. Ромка возликовал. Еще каких-то пару-тройку минут — и наглый вор у него в руках.

Но преступник повел себя совсем не так, как ожидал юный сыщик. Вместо того чтобы искать то, зачем пришел, в гостиной или на втором этаже, он быстро прошел в Лешкину комнату и закрыл за собой дверь. Ромка опешил. Что у Лешки воровать, кроме ее никому не нужных тряпок? В ту же секунду послышался тихий скрип оконных ручек. Это вор готовит себе отходной путь, понял Ромка. Что же он ищет-то у Лешки? Или же решил вылезти обратно, так ничего и не украв? Зачем же тогда приходил? «Там же голубка, — пронзила Ромку следующая мысль. — Он полезет в окно, и она вылетит из комнаты!»

Схватив пистолет с краской — первое, что попалось под руку, — Ромка подскочил к Лешкиной комнате, во всю ширь распахнул дверь и направил на странного грабителя свое оружие.

— Стой! Стрелять буду! — во всю глотку завопил он, а чтобы преступник не подумал, что, кроме него, в доме никого нет, столь же громко воззвал: — Сашка, Колян! Все сюда, он здесь!

Одетый во все черное грабитель метнулся от шкафа к окну, перекинул ногу через подоконник и повернул к нему голову.

Ромка никогда в жизни ничего не боялся, а сейчас от непередаваемого ужаса у него кровь застыла в жилах. Одеревенев, он покачнулся и прислонился к дверному косяку. У сидящего на подоконнике человека не было лица! То есть лицо-то как таковое у него было, но без глаз, носа, бровей, рта, короче, без единой черточки. Одна только кожа, напоминающая толстый непропеченный блин.

Пронзивший Ромку страх замедлил все его действия. Он хотел закричать, но из груди вырвался какой-то невнятный хрип, хотел нажать на курок пистолета, но не смог пошевелить пальцами.

Но Ромка не был бы опытным сыщиком, если бы спустя какую-то секунду не сообразил, что этот блин вместо лица не что иное, как всего-навсего страшная маска. Еще он успел подумать, что по такой жаре грабитель зачем-то чересчур тепло оделся — на свитер с высоким воротником напялил еще и старый потрепанный пиджак.

Придя в себя, Ромка опять заорал так, что в доме напротив залаяла собака, и что было сил надавил на курок своего водяного пистолета. Но в вора не попал. Чернильная краска потекла по оконной раме, закапала вниз и собралась в маленькие лужицы на подоконнике. Если какая капля и достигла цели, то испачкала лишь пиджак преступника, поскольку тот уже успел перемахнуть через подоконник. Высунувшись в окно, Ромка увидел, как он неуклюже бежит по саду. Потом вор скрылся за кустами. Мальчик хоть и выскочил за ним следом, а туда не побежал, понимая, что если громила поджидает его за кустами, то схватка будет явно не в пользу Ромки.

Тяжело вздохнув, юный сыщик влез обратно, плотно закрыл за собой окно и огляделся вокруг. Что же у Лешки есть такое, о чем он до сих пор не знает, но что могло привлечь к себе преступника? Включив свет, Ромка встал на стул, на который зачем-то влезал бандит. На шкафу было пусто, если не считать забившейся в угол голубки. Ромка вспомнил о небольшой квадратной сумке в руках грабителя. Зачем она ему нужна, такая маленькая? Догадка пришла тут же. Эта сумка предназначалась для птицы! Их голубка и была целью его вторжения! И как он сразу об этом не подумал? Казалось, все предвидел, от компьютера с телевизором до закупленных на неделю продуктов в холодильнике, только этого не учел.

Проклиная свою самонадеянность, Ромка поймал голубку и для пущей надежности отнес ее на второй этаж: со двора в их с Артемом комнату попасть было невозможно. А сам передвинул кресло к лестнице, ведущей на второй этаж, и сел в него, снова обложившись предметами обороны. Это Ромка сделал на тот случай, если вор поймет, что он в доме один, и вернется. Это, конечно, было маловероятно, но береженого, как говорится, бог бережет.