Дело о полку Игореве

– Печать шайтана! – А когда Баг недоуменно поднял на него глаза, подмигнул со значением.

«Недаром он блаженный… » – как-то отстраненно подумал Баг.

На улице их ждала ночь и цзипучэ Бага, приткнувшийся под ближайшим фонарем.

Баг разместил Хисм-уллу на заднем сиденье – он счел, что на переднем тому было бы не так удобно, а вот позади в распоряжении суфия был целый диванчик, на коем без особого стеснения могли поместиться трое преждерожденных средней комплекции. Хисм-улла один занимал большую часть сиденья и с интересом молча глядел в окно на проносящиеся мимо темные здания.

Храма Света Будды они достигли за несколько минут: на пустынных улицах в сей поздний час за всю дорогу встретились всего две повозки, да и то – повозки такси, рыскающие в поисках запоздалых пассажиров.

Врата Храма были, как и следовало предполагать, заперты.

Баг хлопнул дверцей, подошел к вратам и остановился в замешательстве: как быть? На дворе – ночь, стучать во врата и поднимать шум было бы в высшей степени несообразно. А мысли о том, чтобы перебраться через стену, у честного человекоохранителя не возникло бы и в страшном сне. Между тем, внутренний голос по-прежнему со всей уверенностью говорил Багу, что он привел цзипучэ по назначению, что он не ошибся, что им с Хисм-уллой – сюда, во Храм. Послышались шаги: рядом с Багом возник блаженный суфий. Загадочная улыбка бродила на его устах; попугай, нахохлившись, неподвижно сидел на правом плече.

Хисм-улла успокаивающе положил руку на плечо Багу. Потом в два гигантских шага достиг врат и только занес ручищу, дабы постучать, как одна створка бесшумно отодвинулась в сторону и в темном проеме показалась бритая голова приближенного к великому наставнику послушника Да-бяня.

– Мир тебе, – заявил Хисм-улла. – Покоя и прибежища!

– Прибежища, прибежища! – проскрипел, кивая, оживившийся попугай. – Риса и мяса!

– Наставник ожидает вас, – коротко поклонился суфию Да-бянь. – Отец Кукша прибудет вскоре.

«Хм, – подумал Баг, соображая. – Отец Кукша, если я верно помню, окормляет приход Богдана. Вот ведь какие петли карма крутит…»

Да-бянь пропустил суфия во врата. Попугай шумно поднялся в воздух и исчез в темноте.

«Кажется, я сделал все правильно. Только вот, к сожалению, мало что понял», – промелькнуло в голове Бага, и тут Да-бянь кинул на него короткий взгляд, склонил голову и проговорил:

– Наставник благодарит драгоценного преждерожденного и просит его спокойно возвращаться домой. О спутнике драгоценного преждерожденного в Храме позаботятся. Наставник ожидает драгоценного преждерожденного нынче к часу вечерней медитации. – И Да-бянь, еще раз поклонившись, скрылся в темноте.

Створка врат с едва слышным стуком плотно закрылась.

Баг в задумчивости достал пачку «Чжунхуа», закурил и неспешно пустил струю дыма к далекому черному небу.

«Ну и ночку подарил мне еч Богдан, – думал он, спустя пять минут подъезжая к своему дому. – Попросил „Слово“ поискать, называется… Да-а-а… Надо бы единочаятелю прямо сейчас и позвонить да обо всем рассказать самым обстоятельным образом. Пусть поахает. Ладно, час уж очень поздний, отобью электронное письмо… проснется – прочтет…»

Дома Баг первым долгом извлек из холодильника бутылку «Великой Ордуси» для Судьи Ди и бутылку – для себя. Истомленный подвигами кот с урчанием приник к пиале. Баг поглядел на него с улыбкой, раскрыл «Керулен», присоединил к нему телефонную трубку и наскоро написал Богдану о событиях этой ночи. Закрыл ноутбук и потянулся к пиву.

Говоря по правде, Баг с превеликим удовольствием пропустил бы сейчас пару-тройку чарочек эрготоу, он даже порылся во всяких кухонных шкапах, но – увы! – вожделенного напитка нигде не оказалось.

Дав себе слово непременно завтра же спозаранку зайти в лавку и исправить эту досадную оплошность, Баг с ледяной бутылкой пива в одной руке и с сигаретой в другой двинулся на террасу, дабы в спокойной тишине, наедине со звездами осмыслить бурные события последних часов: было ощущение, что он прошел мимо чего-то очевидного, отметил это, зацепил краем сознания, но не придал нужного значения… Было такое ощущение.

Вот: эти подданные в черном, какие-то они неестественные. Они напоминали… механизмы, что ли? Или некто повытягивал из них некоторые нервы, сделав нечувствительными к боли… И потом, как он там закричал, перед тем, как горло перерезать? Себе чести, а князю – славы? Гм… Что же это за князь такой?

Баг поставил бутылку на подоконник, открыл дверь и откинул тюль. Ну как же! У него же за пазухой лежит это самое «Слово о полку Игорева», за которым и пришли злодеи! Князю – славы. Игорь – князь. Забавно… Вот задачка для еча Богдана.

Баг покачал головой, подошел к перилам, взглянул в бездонное небо, слегка тронутое по краям заревом большого города, посмотрел прямо – там светились огни на Часовой Башне, поднес пиво ко рту, посмотрел направо…

И замер.

В апартаментах сюцая Елюя как ни в чем не бывало горел свет.

Капустный Лог, 22-й день восьмого месяца, вторница, первая половина дня