Дело о демонах высших сфер

С момента, когда Мем незвано явился в усадьбу Джаты, минуло почти четверть стражи. Все это время доктор Наджед внимательно наблюдал за больным, по-разному накладывая на него то кончики пальцев, то ладони, а то и вовсе прокалывая ему кожу на руках и ногах иголкой. А Мем следил за доктором Наджедом, когда считал, что тот занят и его внимания не замечает.

— На мне цветы растут или узоры нарисованы? — спросил, наконец, доктор в ответ на пристальный взгляд. Голос у него тоже был молодой, по-мальчишески звонкий.

— Вы не ходжерец, — сказал Мем.

— Тонко подмечено, — усмехнулся Наджед и стал называть сопровождавшей его помощнице, что ей следует принести из его дома. Перечень был приличный. Затем последовали инструкции к домашним по подготовке места для операции.

Домочадцы Джаты, которые до этого времени вместе с Мемом стояли на веранде дома и через открытые ставни и двери смотрели внутрь комнаты в ожидании окончательного вердикта, бегом бросились выполнять указания.

Мем шагнул в комнату через порог.

— Не безнадежно, — ответил на его невысказанный вопрос Наджед. — Но и хорошего мало.

— Но ведь он в сознании, — сказал Мем. — Я видел, что он моргает.

— То, что он открывает глаза, еще ничего не значит. На самом деле он никого не видит и ничего не чувствует. Я не могу вам обещать, что он вспомнит все, что с ним случилось. Я не пообещаю вам, что он сможет говорить или говорить связно. Или что проснется. Может просто продолжить спать с открытыми глазами год, два, десять. Я постараюсь сделать так, чтобы он в ближайшие несколько суток не задохнулся и не умер. А там — как бог даст. Поздно меня позвали, понимаете? В месте удара под костью черепа скапливается кровь и потихоньку его убивает. Приходите через стражу, если вам интересно, получилось у меня ее выпустить, или нет. А еще лучше — через месяц. После таких повреждений люди сразу в себя не приходят.

— Я вернусь через стражу, — пообещал Мем.

Наджед равнодушно пожал одним плечом.

— «Песчаная гавань» через три усадьбы отсюда — вполне пристойный кабак, — сказал он. — Хорошая еда, вино, морская трава, девочки, мальчики — там все есть. Девочек и мальчиков брать не советую. Не все здоровы. Впрочем, в Арденне это общая проблема. Вы здесь недавно? Имейте в виду, цветы любви, что можно тут сорвать, лечатся не все. В некоторых случаях даже я не помогу. Колонию прокаженных вывезли из города позапрошлой зимой, но след от их пребывания будет тянуться еще годы.

Мем вежливым поклоном поблагодарил за информацию. Нравы в Арденне были свободнее и намного проще, чем в Столице. Наверное, следовало привыкать к возможности без смущения обсудить с первым встречным цветы любви и ягоды прочих радостей жизни, для которых в Столице даже названия еще не придумали. Но охоту прокладывать тропинку к доступным девочкам Наджед Мему отбил.

Солнце стремительно падало за горизонт. По прямой линии, прямо за лес мачт в порту. Арденна ближе к ночи наконец-то перестала дышать жаром, словно кухонная печь. У Джаты вокруг дома был сад с нежными северными цветами, которым, наверное, тоже было в этом климате несладко, поэтому раскрывались они только в темноте. Мем заприметил под старым деревом маленький павильон и решил переждать требуемое время там. На нем лежала добровольно взятая обязанность расплатиться с врачом и он не хотел ставить семью Джаты в неудобное положение. Было бы некрасиво оставить им недостаточную сумму, заставить потом разыскивать Мема дома или в префектуре, чтобы взять доплату, или вовсе расплатиться с дорогим доктором из своего кармана. И о дальнейших визитах с врачом, вероятно, следовало договориться. Вряд ли дело обойдется только операцией. Потом потребуется наблюдение.

Мем развел цветущие плети вьюна, нависшие над входом, и с удивлением увидел внутри спящего на скамейке Илана. Будить его не стал. Сел на скамью напротив. Мыслей к вечеру у него не осталось, ни умных, ни дурных, голова совершенно пустая. Можно было лишь утешить себя рассуждением, что он делает, может быть, не все так, как нужно, но, по крайней мере, то, что должен. Мем поморгал, глядя сквозь листья и цветы на гудящий беспокойством дом. Кто в семье Джаты кому кем приходится, он не понял. Кажется, при доме, помимо двух жен и дочери с зятем и детьми, жило человек пять или шесть уличных подобранцев, потому что младшее поколение, от шести и до шестнадцати, было сильно разношерстным и не похожим ни друг на друга, ни на родителей. Глядя на Илана, Мем тоже прилег на скамью. И почти сразу заснул.

* * *

Сотую часть стражи Илан не соображал совсем ничего. В темноте его сначала весьма бесцеремонно пощекотали вдоль бока и ущипнули за чувствительное место над локтем. После незнакомый голос потребовал, чтобы он проснулся, или уйдут без него. Кто уйдет, куда уйдет, в темноте было не разобрать. Такого, чтоб он обещал куда-то с кем-то идти, Илан не помнил. Он даже не сразу сообразил, где находится и почему рядом посторонние.

— Ну, как хочешь, — сказали ему. На этот раз голос был знакомый, только кому принадлежал, Илан спросонья понял не сразу.