Дело о босоногой принцессе

— Уезжать в дождь — хорошая примета. И уже через несколько секунд больница скрылась из виду.

Они мчались по городу. Бабушка Анастасия слезящимися от напряжения глазами пристально всматривалась в окна машины и не узнавала знакомых прежде улиц. Однако, когда они выехали на проспект Революции, вдруг указала на длинное здание с аркой.

— Кажется, я здесь когда-то жила? То был, правда, другой дом и совсем другая жизнь. Настал новый век, иные времена, и я здесь никому не нужный пришелец из прошлого, — сказала она без всяких эмоций.

А Лешка вспомнила о томике знаменитого фантаста Рэя Брэдбери, оставленном на тумбочке бабушкой Анастасией. «Марсианские хроники» были любимой книгой Артема, и как-то зимой он дал почитать ее Лешке. Она чуть ли не наизусть запомнила эти рассказы с их необычной поэтикой. И еще ее поразил тот факт, что, в отличие от других фантастов, чьи книги об изобретениях и открытиях будущего сейчас просто смешно читать, написанное в середине прошлого века произведение Брэдбери ничуть не устарело. Потому что писатель и не пытался предсказать грядущие достижения технического прогресса, а писал о людях, об их мечтах, надеждах и тревогах, мало меняющихся со временем.

«Будет ласковый дождь, будет запах земли…» — пришли Лешке на ум незабываемые стихи из одной «Хроники», однако, следя за скатывающимися по стеклу капельками воды, она подумала о том, что сейчас им не помешала бы хорошая погода.

Так и случилось. Когда машина спустилась к улице

Сакко и Ванцетти, тучи рассеялись и выглянуло долгожданное солнышко.

Первой из дома выскочила Альма. Заливаясь приветливым лаем, она подскочила к старушке и радостно завиляла хвостом.

Бабушка Анастасия нагнулась и погладила большую собачью голову.

— После войны у меня была точь-в-точь такая собака. Мы с мамой подобрали ее на улице и приютили у себя дома.

— С Камиллой? — уточнила Лешка. Старушка кивнула и удивленно спросила:

— Ты знаешь о моей маме?

— Слышала. — Лешка заглянула в ее тускневшие старческие глаза и не удержалась от вопроса: — В молодости у вас тоже были синие глаза?

Бабушка Анастасия вновь кивнула.

— Мама говорила, что у нас у всех глаза одинаковые. В роду отца тоже доминировал синий цвет.

Когда Стае вытащил из машины старушкины вещи, показалась Серафима Ивановна.

— Наконец-то я вас дождалась! Она взяла бабушку Анастасию под руку, и обе мелкими шажками засеменили к дому.

— Стае, спасибо тебе за все, — поблагодарила Лешка.

— Мы вас подождем, — сказал парень и обратился к шоферу: — Правда, Николай Иванович?

Шофер взглянул на часы и кивнул.

Серафима Ивановна выделила бабушке Анастасии как самой дорогой гостье свою кровать, а себе постелила на кушетке, в стене под которой и был когда-то тайник с золотыми царскими червонцами note 3.

В общем, бабушку устроили лучше некуда, а самое главное, никто не знал, где ее теперь искать. Екатерина Тимофеевна и ее внучка, правда, были в курсе, но адреса Серафимы Ивановны они не знали. Поэтому Лешка со спокойной душой покинула гостеприимный дом. Стае спешил к своим учебникам, а они с Катькой — к Марине.

Но Катькина судьба-злодейка вновь сыграла с ней недобрую шутку. Театральная портниха, с которой девочка связывала свои последние надежды, в этот день не вышла на работу. В театре им сообщили, что у нее заболел ребенок.

И хотя Марина тут же разузнала домашний телефон портнихи и та пообещала встретиться с ними через три дня и сшить платье в максимально короткий срок, Катька тут же залилась слезами.

Марина обняла ее за плечи.

— Да не расстраивайся ты так! Я уверена, что на этот раз у нас все получится.

— Я уже ни во что не верю и не удивлюсь, если опять что-нибудь случится. — Катька рыдала. — Должно быть, никуда я уже не пойду.

— Ну что с тобой? Ты же всегда была оптимисткой! — удивлялась Марина. — Поверь, все будет хорошо.

— Ничего уже не будет, ничего, — сквозь слезы продолжала причитать Катька.

Расставшись с Мариной, Лешка с вконец расстроенной Катькой отправились к Александре Юрьевне в университет. Ромка должен был прислать по электронной почте мемуары. А еще Лешка хотела написать письмо Артему, а Катька — попытаться выпросить у мамы денег на итальянское платье.

Но когда со смиренным видом и заранее подготовленными аргументами Катька тронула мать за руку, Александра Юрьевна сказала:

— Катюша, мне сегодня из Франции дорогое лекарство привезли. Я его заказывала еще несколько месяцев тому назад. Пришлось занять денег.

— Что за лекарство? — прошептала Лешка.

— Для сетчатки, у нее глаза болят, — так «се тихо ответила Катька и подсела поближе к матери: — А больше ты нигде не можешь занять? Мне на платье не хватает.

Александра Юрьевна виновато взглянула на дочь.

— Больше негде. Но, если хочешь, я не буду брать это лекарство.

— Нет, не надо, — замотала головой Катька и отсела к свободному столу.

И пока Лешка писала письмо, так и сидела, задрав к потолку лицо, чтобы из глаз не капали слезы. Даже в зеркало ни разу не посмотрелась, что было и вовсе удивительно.

А когда, возвращаясь назад, они проходили мимо итальянского магазина, горько-прегорько вздохнула.