Дело Ханссена. «Кроты» в США

Во-первых, мои взгляды сместились влево с занимаемых мною ранее ультраправых позиций.

Во-вторых, я понял, что шпионаж в том виде, в каком он осуществляется ЦРУ и некоторыми другими американскими агентствами, был и остается бизнесом, служащим самому себе: касте карьеристов-бюрократов от разведки, которым удавалось, прикрываясь секретностью, обманывать несколько поколений американцев относительно необходимости и ценности работы разведки.

Не было и нет необходимости содержать тысячи офицеров разведки и десятки тысяч агентов во всех, преимущественно дружеских странах мира.

Сейчас, когда «холодная война» окончена и коммунистическая система рухнула, наша страна начинает дебаты о необходимости колоссальных затрат на обеспечение нашей безопасности. Но наряду с вопросом о необходимости новых поколений истребителей и бомбардировщиков правомерен вопрос о необходимости шпионажа.

Я буду рад, если мое дело превратится из шоу государственной истерии и лицемерия в национальную дискуссию о роли ЦРУ.

Нашими учителями в шпионаже были Великобритания и Советской Союз… ЦРУ успешно освоило их опыт, особенно по части бюрократизма и миссионерского рвения. И чем дольше мы будем обманывать себя в этом, тем более опасными мы будем становиться для самих себя и наших друзей, по-прежнему не представляя опасности для наших врагов».

В настоящее время Олдрич Эймс находиться в тюрьме особо строгого режима Алленвуд, штат Пенсильвания, где числится под номером 40087-083. Первое время он содержался в одиночной камере размером 2,7 на 3,5 метра, оборудованной душем, умывальником, туалетом, двухъярусной кроватью и небольшим письменным столом. После многочисленных просьб в середине 1996 года его перевели в двухместную камеру. Там соседом Эймса оказался другой бывший сотрудник ЦРУ Эдвин Уилсон, осужденный за продажу взрывчатых веществ Ливии. Теперь ему разрешено пять дней в неделю работать в одной из тюремных мастерских, а в остальное время он может читать газеты, книги и писать. Кроме того, он получил доступ к телефону, но звонить ему разрешается только ограниченному кругу лиц.

Несмотря на то что Эймс осужден по всей строгости закона, его бывшие коллеги питают к нему далеко не лучшие чувства. Один из них, пожелавший остаться неизвестным, сказал: «В свое время мы бы допросили его, вытянули бы из него все, что возможно, и тихо предали смерти».

Споры о причинах провала и ареста Эймса не утихают до сих пор. Американцы продолжают настаивать, что арест стал возможен благодаря кропотливой работе спецгруппы ЦРУ и ФБР по выявлению «крота». Официальные представители российских спецслужб вообще не комментируют «дело Эймса», ничего не признают, но и не отрицают. И это правильно. Достаточно вспомнить хотя бы о том, что после выступления в 1990 году бывшего начальника внешней контрразведки ПГУ Олега Калугина на митинге в Краснодаре, где он заявил, что лично работал с Уокерами, дело этих советских агентов было пересмотрено и они получили дополнительные сроки заключения.

Неофициально некоторые бывшие сотрудники ПГУ КГБ винят в провале Эймса руководство КГБ, которое слишком поспешно реализовало его информацию о предателях в рядах советских спецслужб, после чего американцы пришли к выводу, что в ЦРУ действует советский «крот». Так, например, считает завербовавший Эймса Виктор Черкашин, уверенный в том, что в провале Эймса виновен Владимир Крючков, пытавшийся арестами агентов ЦРУ доказать генсеку М. Горбачеву, что КГБ ведет дела как надо.

Другие сотрудники внешней разведки считают, что в случившемся виноват сам Эймс — он вел слишком шикарный образ жизни, а его легенда о происхождении денег легко проверялась. Вот что, например, говорит по этому поводу Борис Соломатин:

«Есть Эймсу в чем винить и себя — им было допущено немало ошибок. Его легенда об источнике денег легко проверялась, он прекратил докладывать об официальных встречах со связником, на которых происходили передачи денег и документов, делал вклады в банк сразу на следующий день после встречи со связником, хранил дома секретные документы, вел телефонные разговоры с женой по оперативным вопросам, купил дорогостоящий дом и машину не в рассрочку, как это обычно делается; он излишне шиковал, и это бросалось в глаза окружающим. Особенно Эймс расслабился, как он считает, в 1993 году, как раз когда ФБР вело его активную «разработку»: осуществляло постоянное наружное наблюдение, ставило в квартире «жучки», прослушивало телефоны и нашло в мусорном бачке черновик записи с условиями связи, которую он передал через тайник. Вся эта цепь ошибок Эймса, определявшихся его халатностью и недооценкой угрозы разоблачения его контрразведкой, позволила собрать против него достаточно улик, что вместе с его признанием обусловило передачу дела в суд».