И об этом сообщили во всех газетах, по радио и телевидению.
Ну вот, подумал я, и конец всей этой истории, да и Хеллеру тоже конец!
Но наступило утро среды.
На первой странице!
Об этом сообщили во всех газетах, по радио и телевидению. Ага, ну что ж, подумал я, Мэдисон хитроумно поставил крест на будущих гонках. Так тому и быть.
Поэтому в среду я чувствовал себя довольно спокойно, но когда на следующий день открыл утреннюю газету…
Снова первая страница! С фотографиями!
На фотоснимках построившаяся в боевые порядки полиция стреляла пламенем и слезоточивым газом по толпе, несущей плакаты с призывом: «Долой Вундеркинда!» Я выглянул из окна. На Пятой авеню было спокойно, как никогда.
Послеполуденные выпуски газет вышли с новыми «шапками»:
Печатались новые фотографии.
Что ж, сказал я себе, этот Мэдисон действительно добился того, что нужно. Просто гений. Но он уже выпустил свою стрелу. И теперь отойдет на вторые страницы.
Пятница.
Снова первая страница!
И так далее, и тому подобное.
Но вот фотография! На ней Вундеркинд! Лошадиные зубы и все такое прочее. Он выглядывал из-за жалюзи окна и казался очень страшным.
Я засомневался, действительно ли он сбежал? Обратился к видеозаписям. Хеллер занимался обычными делами. В одном месте он зашел в свой кабинет, немного поломал голову над бумагами, а затем занялся учебой.
В субботу, я знал, Мэдисон уж точно истощится.
Но какое там! Снова первая страница!
Фотографии взрывающегося здания. Я всмотрелся в них повнимательней. Не мог это быть тот же самый дом, в котором Вундеркинд выглядывал из окна. Скорее он походил на фабрику. Впрочем, из-за пламени и разлетающихся обломков трудно было сказать наверняка. Я отправился на прогулку и увидел, что старые, такие раньше чистенькие, рекламы Мэдисона, прославляющие Вундеркинда, теперь сплошь покрыты надписями, очерняющими Вундеркинда. Уж воскресенье-то наверняка не принесет никаких новостей.
Но нет, принесло – и опять на первой странице?