Дело беглеца

– Эту тему мы обсуждали, – перебила Марта. – Конечно, Эберхарт уже в курсе. Идти к нему рано, спецслужбы работают допоздна. Бежать Эберхарту некуда, поэтому будет сидеть и надеяться на лучшее. Забудь про него, он либо будет, либо нет. Моя задача – сообщить о случившемся начальству. Это можно сделать только через товарищей в этом доме.

– У них прямая телефонная связь с Восточным Берлином?

– Опосредованная. – Марта не заметила иронии. – Звонят нашим нелегалам в Западную Германию, конкретно в столицу Бонн. У тех есть связь с товарищами на Вальдштрассе, 42, где, если знаешь, размещается ваше посольство. А уж оттуда сообщают в Берлин. Схема сложная, но процесс можно ускорить, если информация срочная.

Принесли пиво с орехами, водрузили кружки на специальные подставки. Лучше бы не пробовал – расстроился. Лучшего пива в жизни не пил! Густое, терпкое, до неприличности вкусное. Не может быть такого пива! Стало стыдно за свою страну, и оскорбительное выражение «ослиная моча» уже не казалсь преувеличением.

– Что-то не так? – заметила Марта. – Ты редко меняешься в лице, но сейчас ты это сделал. Пиво старое? – Она глотнула напиток, пожала плечами. – Нет, нормальное.

– Вспомнил что-то грустное, – объяснил Михаил. – Пиво хорошее, не хуже, чем в моей стране.

Выпивать на работе еще не доводилось. Но все когда-то случается. Все произошло внезапно. Во двор дома, где запрещалась стоянка автомобилей, въехала полицейская машина, за ней еще одна, обе встали у фонтана. Сотрудники в форме стали высаживаться из салонов, потянулись в подъезд, доставая оружие. Подошла еще одна машина – смутно знакомый фургон «Фольксваген». Не он ли стоял на Рупенталь? Из салона вышли трое в штатском. Эти никуда не спешили. Седоватый мужчина в короткой куртке прикурил от зажигалки «Зиппо», прошелся взглядом по окнам.

– И эти провалились, – убитым голосом прошептала Марта. – Не могу поверить…

«Да здравствует пиво душистое», – невесело подумал Кольцов. Отправься они сразу в дом, сейчас бы стало невесело. Но радоваться не хотелось. Из фургона выбрался еще один персонаж – рослый, светловолосый. Он подошел к седому, что-то спросил. Собеседник разразился ответной тирадой. Михаил с усилием сглотнул – в горле образовался ком. Марта сдавленно ругалась по-немецки – увлеклась, и официант, оказавшийся неподалеку, стал поглядывать на нее с опаской.

– Тише, фрау Киршнер, тише! – зашипел Кольцов. – Держи себя в руках, уже ничего не сделаешь.

– Убила бы собственными руками… – Марта сбавила обороты. – Это же Клаус Майнер, неужели не видишь?

– Вижу, Марта, и это многое объясняет.

– Бедный Вилли… – она не унималась. – Не хотела бы я оказаться на его месте…

Из дома вывели мужчину с окровавленным ртом. Руки были скованы наручниками. Он припадал на ногу, морщился. Клаус не прятался, стоял, сунув руки в карманы куртки, ехидно улыбался. Задержанный узнал его, не поверил глазам, даже приостановился. Но, получив толчок в спину, отправился дальше. Полицейский не церемонился, грубо пригнул голову задержанного, с силой втолкнул на заднее сиденье автомобиля. Сотрудники расселись по бокам, водитель развернул машину, двинулся к выезду на Хаузэрштрассе.

– Это Эрик… – прошептала Марта. – У него недавно сын родился, почти всю беременность жены провел на нелегальном положении… Я его убью… – Марта стиснула ручку кружки, чуть не расплескав пиво. – Видят боги, я его убью…

– Спокойнее, товарищ, – Кольцов нахмурился. – Где твоя холодная голова? Лишняя эмоциональность еще никому не помогала. Успокойся, не смущай отдыхающих. Сидим и смотрим.

Она уставилась на спутника, как будто он и был корнем зла. Потом опомнилась, как-то сникла. Клаус Майнер проводил насмешливым взглядом отъезжающую машину, продолжил беседу со старшим офицером. В квартире работала группа. Двое сотрудников в штатском направились в дом. Один был неприметен, другой обладал крепким сложением, квадратной челюстью и нависающими над глазами надбровными дугами. Кольцов мысленно окрестил его «человеком позднего палеолита». Клаус и седой остались у машины. Из подъезда вышли двое полицейских. Один остался на крыльце, закурил, другой отправился разбираться с местными жителями, желающими знать, почему потревожен их покой. Марта немного успокоилась, отхлебнула из кружки.

– Обрати внимание, – сказал Кольцов. – Клаус Майнер ведет себя как равный среди равных. Не заискивает перед работниками БНД, не пытается заслужить их снисходительность. За ним не присматривают – на случай, если сбежит. Пожилой офицер спецслужбы общается с ним как с подчиненным, а не как с перебежчиком. Это явно бросается в глаза. Он не предатель, Марта. Он лазутчик, тайный сотрудник БНД или еще какой-нибудь уважаемой организации. Для них – герой, а не презренный предатель.

– Я не слепая, – огрызнулась Марта. – Но это не значит, что я его не убью. Не вздумай вмешиваться, Микаэль. Ты здесь чужак, ты почти никто – при всем уважении к вашей организации.