Дело № 3. Вертеп санаторного типа

Эмма продиктовала, и Зиночка тут же отправила эсэмэску Синельникову.

Через пятнадцать минут они разглядывали в планшете присланные фото пентхауса.

— Зин, ну наш домишко таких денег не стоит. Это — неравноценный обмен, — грустно сказала Эмма.

— Это очень даже выгодный обмен, в противном случае «этот дяденька» на несколько миллионов долларов попадает. Поэтому для него сделка, при которой он потеряет меньше ста тысяч, очень даже выгодная… Соглашайся.

— А Грише что сказать?

— А Грише скажешь, что больше перспектив в развитии бизнеса. Скажешь, что тебя лично губернатор переехать просит.

— Шутишь?!

— Не шучу! Синельников аудиенцию гарантировал.

— И что, губернатор города будет встречаться с тамадой?!

— Зачем с тамадой? С организатором торжественных мероприятий! — поправила Зина. — Эмма, прекрати сомневаться, это — шанс! И гадов накажешь, и жилищные условия улучшишь. Ну? Тут думать не надо, надо соглашаться!

На глазах Шталь заблестели слёзы.

— Спасибо тебе, Зинуля, за всё спасибо!

Расчувствовавшаяся Князева не вытерпела и, соскочив с места, обняла Эмму.

— Всё будет хорошо! Вот увидишь, — приговаривала она, гладя приятельницу по колючим дредам.

— Когда поедем? — всхлипывая, спросила Эмма.

— Да хоть сейчас! — обрадовалась Зинаида. — Собирайся.

Пока Шталь ушла переодеваться, она позвонила Молину и договорилась о встрече.

— Прямо сейчас? — грустно переспросил подполковник. — А я хотел пораньше улизнуть — у меня встреча с Леночкой. Ладно, перезвоню ей, отменю свидание…

Они стояли около отделения полиции.

— Не ходи со мной — попросила Шталь. — При тебе мне будет труднее…

— Хорошо, как скажешь, — не стала возражать Зинаида. — Я тебя здесь подожду, не сомневайся. Когда освободишься — мы с Нилом отвезём тебя домой.

— А ты-то… — потупилась Эмма. — Ты-то почему не спрашиваешь, кто это был? Разве тебе уже не нужно это знать?

— Нужно, Эммочка, очень нужно, — честно ответила Зина. — Кто он?

— Не он… Она! Сильная стерва, как мужик! — со злостью ответила Шталь. — Пусть её посадят! А ещё лучше — пусть убьют! Она — тварь, а не человек! Я теперь всех скрипачек до конца своей жизни буду ненавидеть! Я теперь, когда скрипку слышу, у меня такой страх, такой ужас! Сразу всю эту мерзость вспоминаю…

— При чём тут скрипка? — слабая догадка промелькнула в голове Зиночки. — Ты хочешь сказать…

— Я хочу её проклясть! — рявкнула, теряя самообладание, Эмма. — Я проклинаю её — эту Элладу Панаётис, и я желаю, чтобы она сдохла поскорее в страшных мучениях!

— Эллада Панаётис! — Зина сжала кулаки, глядя на прямую спину Шталь заходящей в отделение полиции…

Зиночка, потрясённая услышанным, долго сидела в машине, обхватив голову руками.

Какая грязь! Какой ужас! Бедная Эмма!

Почему, почему она не кричала?

Боялась позора? Была пьяная?

Она, наверное, и не сразу осознала, что с ней происходит… Простая и доверчивая Шталь легко могла попасться на такую удочку… А потом, наверное, узнала о видеосъёмке и поняла, что угодила в западню…

Князева не сразу заметила, как появился Фёдор. Как из отделения вышли Молин и Эмма.

Подполковник посадил Шталь в служебную машину, приказав довести потерпевшую до дома. А сам в сопровождении двух оперов и Кольцова решил отправиться на задержание по адресу проживания гражданки Панаётис.

— Вы — как? — спросил Фёдор. — С нами или в санаторий?

— С вами! — пришла в себя Зинаида. — Я очень хочу посмотреть на неё в наручниках.

* * *

Панаётис жила в новом микрорайоне на окраине города.

Застроенный высотками жилищный массив в форме большого розового квадрата стоял особняком, абсолютно не вписываясь в архитектуру Кумска.

— Никогда не хотел жить на шестнадцатом этаже, — доверительно сообщил Нил. — Я люблю, когда под окном — деревья с листиками, сирень весной цветёт… А тут мало того, что новостройки и всё перерыто, так ещё и на последних этажах, наверное, ощущаешь себя как в башне сторожевой…

Они въехали во двор следом за полицейским микроавтобусом.

— Смотри! Чего это народ толпится? — перебила его Зиночка, и нехорошее предчувствие обдало сердце противным холодком. — Тормози, я выйду.

— Дай хоть припарковаться, — проворчал Моршин.

Но Зинуля уже открыла дверцу.

— Вылазь, неуёмная…

Народ стоял, тесно сгрудившись в кружок.

Растолкав собравшихся, Зина увидела распластавшуюся на снегу Элладу в задравшемся цветастом шёлковом халате. Лицо её было перекошено ужасом, глаза открыты, вместо рта виднелось какое-то бурое пятно. Чёрный парик из длинных волнистых волос валялся поодаль, а из-под бритой налысо головы на снег вытекали красные струйки крови.

— Говорят, на пятнадцатом этаже жил, — проговорила стоящая рядом бабулька. — Ты, деточка, скажи… — она подёргала Зину за рукав куртки. — Это кто ж разбился? Баба или мужик? А то я в вашей моде ничего не понимаю… Тридцать лет его Эдиком звали, а теперь… Вроде как девка…

— Это — падаль, — стиснув зубы, чуть слышно ответила Князева и пошла к машине…

— Ты всерьёз хочешь меня убедить, что это совпадение? Что это роковая случайность? — Зинаида испепеляла негодующим взглядом Кольцова. — Сам-то веришь в то, что говоришь?