Дело № 3. Вертеп санаторного типа

— Причём тут Гунарас? Нет, это мой платочек, у меня таких целый набор, с меандровым орнаментом разных цветов. Ты где его нашла? — чересчур быстро и слишком заинтересованно пробормотала гостья.

— На улице, в беседке. В той, дальней, среди деревьев.

— В беседке?! Я не ходила ни в какие беседки.

— А ещё в платке была завёрнута таблетка. Я сдала её на экспертизу…

— Какая таблетка?! Я ничем не болею!

— Это славно, — с иронией произнесла Зиночка. — Стало быть, на склероз не жалуетесь и сможете припомнить, где именно обронили платок.

Белла успокоилась и посмотрела на Князеву с интересом.

— Если переходишь к вопросам, то, получается, что ваше агентство берётся исполнять мой заказ? Я могу вносить аванс, и больше мы не будем обсуждать всякую ерунду и сосредоточимся на составлении моего подробного алиби? Я, знаешь ли, не привыкла деньгами разбрасываться. Готова заплатить большую сумму, но и спрос у меня с вас будет соответствующий. А про платок ничего не помню, — произнесла Белка с явным облегчением.

От разительных перемен в тоне нахалки Зину покоробило. Она бросила в сторону Синельниковой уничтожающий взгляд и тяжело вздохнула.

— Не торопись! Ты неправильно меня поняла. Я не давала согласия. И вообще считаю, что уделила тебе личного времени более чем достаточно. Хотелось бы попрощаться.

— Стерва! — прошипела Белла и протянула руку, чтобы схватить со столика носовой платок.

Однако Зиночка опередила её и натренированным движением успела первая накрыть рукой «носовик».

— Ты чего?! — Белла выкатила водянистые глаза их орбит. — Говорю же, что это моя вещь! Давай сюда!

— А как докажешь, что твоя? Может, сохранились товарные чеки? Ну… Или на худой конец покажи — как ты говорила — другие изделия из этого набора…

— Ты что, сумасшедшая? Они у меня дома… — придумывая на ходу, выкручивалась неприятная особа.

Последняя фраза прозвучала совсем неубедительно.

«Врёт! Нагло врёт! — осознала Князева. — Судя по бегающим глазкам, хозяина вещицы она прекрасно знает и однозначно боится… Значит, трофей имеет ценность…»

— Не тебя, так твоего начальника продавим… До скорых встреч! Запомни, тебе ещё извиняться придётся… — перешла на угрозы Белка. — Я сейчас уйду! Но ты, принципиальная, готовься! У меня денег хватит, таким дерьмом тебя измажу — за всю жизнь не отмоешься.

Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью…

Осадок от визита Синельниковой раздражал Зинаиду. Она даже потратила некоторое время на прокрутку внутренних беззвучных диалогов с Беллой, при которых позволила себе прямолинейные высказывания в адрес перезрелой последовательницы Сафо с острова Лесбос. Больше всего бесило то, что обычных людей постоянно шпыняют за низкий уровень толерантности и терпимости к представителям сексуальных меньшинств. Собственно, Зиночке были безразличны пристрастия Синельниковой. Зиночка вообще остерегалась осуждать людей. Она не делила знакомых по национальному признаку или внешности. Она делила их на умных и глупых, профессионалов и офисный планктон, смелых и трусливых…

Любой человек имеет право на личную жизнь, и она никого не должна интересовать. При этом в социуме он должен быть законопослушным, на работе — профессиональным и исполнительным, в общении — вежливым и воспитанным. В конце концов, ценность каждого для общества определяется по этим критериям. А что там за закрытыми дверями… Кому какое дело! Среди разных групп людей есть те, кто оставляет благой след, и те, кто является вредителем. Вот Белла… С чего она решила зачислить себя в разряд пострадавших? Как мужу рога наставлять и деньги из семейного бюджета подворовывать — ей не стыдно, а получить по заслугам — с её точки зрения! — значит, безвинно пострадать.

Почему эта «смелая» бисексуалка — или к кому там себя относит Синельникова — трусит и боится отстаивать свои права. Вот пришла бы и объявила мужу, мол, так и так, я пойду своей дорогой по зову сердца… Да ещё бы и наняла кучу адвокатов, в прессе подняла бы шумиху вокруг брачного контракта, к которому её силой склонили сатрапы-родители и муж-злодей-натурал. Совершила бы прилюдный каминг-аут — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству.

Если ты не можешь жить с мужем — зачем мучиться? Расправь плечи, вскинь голову — и вперёд… С гордо поднятым задом. Иди, бейся за свои права! А то, видите ли, прёт из Синельниковой истинная природа, но как-то грязно, исподтишка… Обман, шантаж, убийство…

По сути своей, пострадавшим в этой истории, как ни крути, является муж Вадим, потому что по факту он — рогоносец, и неважно, с кем ему жёнушка изменяла.

Нет! Ни за что этим делом заниматься не стоит! Плевать на деньги! Духовные критерии тоже никто не отменял!

Звонок от Нила застал Князеву, когда она вышагивала по коридору, торопясь на обед.