Delicate (ЛП)

В пятницу, прежде чем мы собираемся вернуться в Хогвартс, мы со Скорпиусом усаживаемся, чтобы обсудить наши планы. Сначала все идет хорошо, совсем как тогда, когда мы придумывали шикарный план о том, как вновь свести Ала и Дженни. Это то, что нас объединяет, поэтому мы умолкаем и задумываемся о том, что ждет в будущем именно нас.

— Думаю, 17 июля, — говорю я, и Скорпиус записывает дату на пергаменте, словно мы работаем над проектом или еще чем-то очень похожим.

— Отлично, 17 июля, — повторяет Скорпиус.

— Вполне возможно, что это случится и позже. Первые роды могут начаться даже на неделю раньше запланированного срока, или же наоборот точно в срок, — продолжаю я. Он строчит на пергаменте «В срок». О, мне так повезло, что он у меня есть, да? Простите, забыла, что обещала уменьшить долю сарказма в словах.

— И если ты хочешь… возможно, ты бы захотел быть здесь за неделю до срока? Просто так, на всякий случай? — предлагаю я.

— Эм-м… да, — говорит он, немного нервничая. Ему всегда становится страшно, когда мы говорим о приближающейся дате родов. Мы собираемся перейти от беременности к следующему этапу, и этот этап пугает его до чертиков. Я знаю это, ведь и сама чувствую то же самое.

— Целитель Торн поможет мне с родами, — говорю я ему. — Я не хочу принимать какие-то специальные зелья или применять заклинания, я хочу, чтобы роды были естественными. Такие как у мамы, когда она рожала Хью или меня, и все ведь прошло просто отлично.

Ну, может быть, это и преувеличение.

— Естественные роды? — Скорпиус выглядит очень огорченным, словно это ему придется рожать, а не мне. — Но… это же больно?

— Нет, конечно же, нет, — хмурюсь я. — Это будет так, словно из меня выйдет мягкая подушка…

— Ладно! Если ты хочешь естественные роды, то и отлично!

Он вновь строчит на пергаменте «естественные роды», словно мы можем забыть об этом, если он не запишет. Затем он крепче сжимает перо и ждет, когда я перейду к следующей части. О, это самая жесткая часть.

— Я ухожу из Хогвартса, — размеренно говорю я.

Перо выпадает у него из пальцев, а сам он смотрит на меня с недоверием. Но это еще ничего: я успела подготовиться к подобной реакции.

— Ты не можешь бросить Хогвартс! — восклицает он. — Я могу смириться с тем, что ты собираешься рожать естественным путем, но ты не можешь…

— Почему не могу? — сердито спрашиваю я. — Разве есть у меня выбор? Или ты думаешь, что я буду сдавать ЖАБА с ребенком на руках? Это нереально! И ты знал, что все закончится именно так!

Он открывает рот, а затем закрывает его. Это выглядит так, словно он пытается придумать иной вариант, но я-то знаю: его просто нет. Я не могу отправиться на седьмой курс с ребенком. Даже если не брать в расчет тот стресс, что на нас обрушится, где мы будем жить? И как я смогу о нем заботиться?

— Из Хогвартса уйду я, — произносит Скорпиус через несколько минут и поднимает руку, чтобы оборвать мои возражения. — Поверь, в этом есть смысл. Ты гораздо лучше меня учишься, и получишь гораздо более высокие оценки…

— Скорпиус…

— Дай мне закончить! Там, где я работаю, никому не нужны результаты ЖАБА…

— Скорпиус! Я хочу бросить Хогвартс, — говорю я ему. — Я вернусь и сдам ЖАБА, когда ребенок чуть подрастет, но я не смогу сдать их в следующем году.

Скорпиус начинает спорить, когда в гостиную с хлопком аппарирует мама, выглядя несчастной. Звук аппарации заставляет нас подпрыгнуть, и Скорпиус неловко сбивает со стола перо и пергамент. Папа сбегает вниз по лестнице, чтобы посмотреть на источник шума, и даже Хью выглядывает из своей комнаты.

— Что… Гермиона?

Мама обменивается взглядом с папой, и я впервые замечаю, что глаза у нее покрасневшие и заплаканные.

— Р-рон! — стонет она. — О, Рон!

— Гермиона, что случилось? — спрашивает папа, запаниковав. — Садись! — он усаживает ее на диван. Хью смотрит на меня с очень испуганным выражением лица. Он выглядит точно так, как я себя сейчас чувствую.

— Мама? — более настойчиво спрашивает Хью.

— М-мой отец, — рыдает она. — У н-него был сердечный приступ.

— Дедушка? Он в порядке? — спрашиваю я и боюсь услышать ее ответ.

— О-он… он мертв.

И она обмякает в руках отца, захлебываясь рыданиями. Все идеально? Моя жизнь идеальна? Нет, я так не думаю.

========== Глава 26. Мы не ищем легких путей ==========

В доме бабушки Джейн и дедушки Хьюберта всегда пахло пастушьим пирогом, да так, что от этого запаха бывало тошно. Если взглянуть на это с другой стороны, бабушка Джейн всегда любила готовить, а дед Хьюберт всегда обожал пастуший пирог, и, наверное, они были самой идеальной парой в нашей семье (ну, кроме разве что Перси и Одри, одинаково высокомерных и помешанных на чистоте — скорее всего, их брак был заключен в аду, назло всем вокруг). В детстве мы с Хью каждое субботнее утро приезжали к бабушке Джейн и деду Хьюберту, прежде чем отбыть на оставшийся день в Нору и провести там время, полное сумасшедшего веселья вместе с кузенами. И каждое субботнее утро бабушка Джейн пекла пастуший пирог на ужин, в то время как дедушка Хьюберт закармливал нас полезными для здоровья закусками «Tooth kind».