Дельфания

— Подожди, Дельфи, что ты имеешь в виду под родильными центрами?

— Дело в том, что у працивилизации, о которой я тебе рассказывала, были на Черноморском побережье Кавказа родильные центры, где будущие матери и отцы проходили предродовую подготовку, после чего женщины рожали в море.

— Почему именно в воде, мне кажется, это как-то неестественно?

— На самом деле рождение ребенка — это божественный акт, к которому нужно готовиться всему обществу, а в первую очередь родителям. Древние знали, что от того, как они относятся к рождению детей, зависит их будущее, и они рожали по сути посвященных, то есть детей, которые уже в утробе матери через определенные упражнения и занятия подключались к энергоинформационным каналам вселенной и получали знания, навыки, необычайные свойства, еще не появившись на свет. Для этого была создана особая каста жрецов, которые ведали водными родами и которые знали, каким образом можно развивать ребенка, находящегося в утробе матери. Потому рожденные младенцы могли жить не только на суше, но и в воде. Вода, как я тебе говорила, — матрица жизни, сама по себе вода рождает саму жизнь и потому рожать в воде, а особенно в море — значит изначально посвящать младенца в сферу духа, знаний, божественных энергий. Ваше общество настолько развращено, что оно уже не способно воспитать здоровых телесно и нравственно детей, потому для России уготовлен лишь один-единственный путь — рожать посвященных детей, которые станут основой новой цивилизации для всей планеты.

— Почему ты говоришь, что мы не можем воспитывать детей, ведь у нас много людей, наделенных знаниями, многие открывают в себе паранормальные способности?

— Видишь ли, Владимир, древние тоже ведь обладали паранормальными способностями и куда более высоким уровнем, нежели вы, но употребили эти знания в конечном счете во зло. Ведь энергия сама по себе — ни плоха, ни хороша — она просто энергия, однако куда ее направит тот, кто ею владеет, зависит от нравственности человека. У вас сейчас действительно есть люди, умеющие управлять тонкими энергиями, но ведь немало среди них и тех, кто не выдерживает испытания данной властью и скатывается в омут пороков. Это очень опасно, Владимир. — Дельфания взглянула на меня, блеснув глазами. — Это может привести к неконтролируемым потокам энергии, недаром в древности знания получали лишь те, кто проходил определенные испытания. Этих людей специально готовили, укрепляли их дух, очищали сознание от низких помыслов. — Дельфания задумалась. — Но даже эти меры суровой предосторожности не оправдали себя, так как жрецы не выдержали и поддались соблазнам.

— Дельфи, я прошу прощения за прямоту, — произнес я, смущаясь и краснея. — А ты умеешь управлять этими тонкими энергиями?

Дельфания взглянула на меня довольно странно, будто я действительно произнес какую-то чепуху, и я поспешил отступить:

— Извини, я просто спросил.

— Не извиняйся, Владимир, я знаю, что ты, пока не увидишь своими глазами, не поверишь. Я покажу тебе то, что ты хочешь, но предупреждаю, что для тебя это будет впечатляющим зрелищем.

Я уже понял по решительному голосу Дельфании, что отступать поздно, да к тому же и немалое любопытство имело место в моем разуме. Она встала и, глядя в сторону моря, распахнула руки. Порыв ветра вдруг налетел с моря и всколыхнул ее волосы. Она прикрыла глаза и сквозь зажатые губы стала напевать какие-то звуки. Потом махнула руками, и ужас сковал мое тело — я понял, насколько предупреждение Дельфании о впечатляющем зрелище было правомерно: она поднялась в воздух! Сначала на полметра, затем все выше, выше. «О-о-о, Бог мой!» — вырвалось непроизвольно из моей груди и волосы зашевелились на голове. Потом она полетела, я видел ее светящееся в темноте тело, которое совершало в воздухе на высоте третьего этажа дома различные пируэты. А затем она полетела на гору, достигнув вершины за несколько мгновений, остановилась там и помахала мне оттуда рукой. Я опустил глаза, потому что меня затошнило и закружилась голова. Я зажмурился и сделал глубокий вдох, чтобы как-то уравновесить внутреннее состояние потрясения. Я вздрогнул и чуть не вскрикнул, когда на своей голове почувствовал ее руку.

— Ты испугался?

— Прости, Дельфания, мне нехорошо, — выдавил я не глядя на нее.

Она гладила меня по волосам.

— Ты меня прости, Вова, я не хотела тебя напугать. Дать тебе воды? — спросила Дельфания и поднесла мне бутылку с водой.

Я сделал несколько глотков, тошнота прошла, и я поднял голову — Дельфания задорно улыбалась!

— Ты еще смеешься! — возмутился я.

— Прости меня, Вова, я пошутила, — проговорила она и рассмеялась. — Девушкам надо прощать!

И мне действительно стало на душе легко, спокойно, потому что я видел, что сейчас передо мной вновь стояла во всей своей обнаженности и простоте девушка, у которой в душе, как она говорила, распускается роза.

— Хочешь, еще что-нибудь тебе покажу? — спросила она, вся светясь каким-то счастьем и радостью. — Будем считать сегодняшний вечер вечером чудес и волшебства. Представь, что ты в цирке, а я — актриса.