Деление на Ноль

Беседа протекала быстро, сжато и официально, приняв в основном форму двух зеркальных монологов. Сперва мы с Миллером рассказали почти всю историю с объектом «башня Скорпиона», естественно подправив некоторые детали, о чем условились ранее, а затем господин старший комиссар выдал нам разнарядку на наше вступление в некую группу «Ревизор» (явно сам придумал название или же эти «Либеры»), которая подчиняется лично ему и высшим чинам жандармерии. Письменные рапорта писать пока было нельзя – полная секретность и режим молчания (ага, это после нашей «карнавальной» поездки с эскортом, хорошо еще, без звуковой сирены). В этой группе будут самые лояльные и надежные граждане Фауда (как не вспомнить последний мой разговор со старшим комиссаром про некую «деликатность»?). В общем, если пропустить всю приличествующую ситуации начальственную чушь через бредофильтр, полезной информации было на половинку тумблера виски. Мне было велено продолжать расследование в Фауде, дабы напасть на след основных сторонников загадочного Зеро, но самому (под страхом отстранения от должности) никаких действий не предпринимать и немедленно докладывать лично! Обо всем, что узнаю, я должен громко молчать!

В качестве премии мне были выданы задним числом командировочные в размере пяти сотенных бумажек с обещанием добавки в ближайшее время. Это меня порадовало: первый раз я получал зарплату от самого старшего комиссара!

Я уж был готов откланяться, но оказалось, что это не все: начальственная благосклонность не остановилась на достигнутом, и мне выдали выписанный на мое имя специальный пропуск, где говорилось, что я, именем моего господина, имею расширенные полномочия и даже (!) могу гулять во время комендантского часа по пустынным улицам нашей столицы! Правда, широта моих полномочий не уточнялась, но подпись начальника полиции должна была подействовать в большинстве случаев.

– Все, Моррисон, работайте, – поджав тонкие губы, произнес шеф, – больше я вас не задерживаю, а вас, господин Миллер, я попросил бы остаться…

Выйдя из кабинета начальства и попрощавшись с секретарем, я начал спускаться по полутемной пустой лестнице затихшего управления. Только на первом этаже в дежурном отделении кипела жизнь, раздавались громкие голоса, шум задержанных, окрики полицейских. Но я туда не пошел, я двинулся к раздевалке со шкафчиками, чтобы покинуть Пиллар, 39 или наш Фрозентрон через ворота внутреннего двора. Я представил себе, как сейчас потащусь к станции подземки «Арчер-стрит», забыл спросить – открыто ли сейчас метро? Такси-то уж точно не поймать.

Пешком до офиса чуть больше шести километров. Моим размашистым шагом и со знанием, где лучше срезать – это чуть больше часа. А до подземки все равно тащиться минут двадцать, да еще и не по пути. Мне очень хотелось попасть домой. Но… глядя на опустевшую площадь Согласия и, любуясь украшенной огнями громадой небоскреба «Трезубец», я решил немного подождать… Миллера. Не то чтоб я проникся к нему теплыми чувствами, хотя и неприязни тоже не было. Просто вдруг он что-то мне расскажет? Подожду минут двадцать – тридцать – от меня не убудет. К тому же в мою голову пришла блестящая мысль: полицейские патрули на автомобилях! Они же ездят всю ночь, дежурят. А мне только что подарили такую прекрасную бумажку! Вот и проверю ее действие. И дома окажусь быстро, и с Миллером лишний раз потолкую!

Спрятавшись в темной арке дома почти напротив правления, я ждал. Ветер окреп и слегка шумел в арке. Дождь, а точнее, то мокрое недоразумение, которое носилось в воздухе перед этим, почти прошло.

Ждать пришлось около получаса, пока кругловатый силуэт Миллера не появился в калитке ворот внутреннего двора управления, он выбрал тот же маршрут, что и я. Хитрый дяденька!

Повернув в сторону моста через Данай, он быстро зашагал смешной, немного моряцкой походкой.

Я осторожно двинулся за ним, постепенно сокращая дистанцию.

Не успев приблизиться к нему достаточно близко, чтобы окликнуть, я выдал себя шагами в окружающей тишине.

– Я так и знал, Морисон, что вы меня дождетесь, – он начал говорить еще до того, как повернул голову, – что лишний раз подтверждает: с вами можно иметь дело.

– Я не мог просто так бросить человека, с которым буквально вчера отстреливался от диких обезьян и опасных дирижаблей, а сегодня ползал под танками и взрывами гранат. Это, знаете ли, как-то сближает людей, – сказал я, закуривая.

– Это бесспорно, – кивнул Генрих, – как и то, что вам было жутко любопытно, о чем я разговаривал с начальником.

– Ну не без этого, – иронично подтвердил я.

– Вы мне нравитесь, Моррисон, честное слово, – сказал он с совершенно каменным выражением лица, – есть в вас склонность к рациональному мышлению. Давайте прогуляемся до Шестой улицы, а там разъедемся на полицейских патрулях по домам, уж очень хочется проверить те бумажки, которые так мило вручил нам господин Зеленский.

И мы пошли, словно старые приятели, возвращающиеся после бурного вечера в баре, стараясь не попадать в поле зрения стоящего на площади дежурного БШМ.

– Итак, Генрих, – решил подбодрить я его.