Деление на ноль

— Он, — Луиза нахохлилась и отвечала нехотя. — Он сказал, что я еще слишком ребенок и ушел, даже не притронувшись ко мне! Я стояла перед ним, бесстыдно обнажившись до самого сокровенного, а он даже не шелохнулся! Мне… мне потребовалось столько сил на это, а он даже в щечку меня не поцеловал! Ну, почемуууууууу?! Почемуууууууу?! Неужели всем нужны такие дыни, как у этой противной Кирхе?! У нее каждую ночь новый поклонник, а на меня даже муууууж смотреть не хочет!

Луиза завелась по новой, и, рассказывая, выла на букве у, и всхлипывала между предложениями.

— Все плохо, — пробормотала Генриетта.

— Все плохо, дочка, — выговаривал Кирхе ее отец, в поместье Цербстов. — Тебе уже восемнадцать, а ты вертишь хвостом перед всеми парнями, и даже не думаешь о будущем!

— Как раз о будущем я думаю, иначе не училась бы в Академии Тристейна! — возразила Кирхе. — Мне еще рано думать о замужестве и детях!

— Нет, тебе уже поздно! — рыкнул отец.

Все его таланты графа и полковника армии Германии не работали против упрямой дочери. О, если бы граф фон Цербст мог бы определить Кирхе в армию Германии, он бы сделал это быстрее, чем вы бы успели моргнуть глазом. Там бы Кирхе привили все то, чего ей не хватало, по мнению отца: дисциплину, порядок и уважение к взрослым.

— Еще рано! — рыкнула в ответ Кирхе, от ярости выдыхая язычок огня.

Увы, упрямством в некоторых вопросах она пошла в отца, а матери, способной обуздать Кирхе, в поместье Цербстов не было. Поэтому Кирхе и удавалось обычно настоять на своем, но тут старый граф, получивший полчаса назад депешу из Виндобоны, столицы Германии, что называется, уперся рогом. Тональность криков и температура огня повышалась, пока не загорелся ковер на стене и не задребезжали стекла в окнах.

— Хватит! Никакой Академии! — орал граф. — Скоро ее сровняют с землей наши войска!!

— Что? — осеклась и потухла Кирхе. — Что ты сказал?

— Император Германии, доблестный Фридрих Второй, получил неопровержимые доказательства измены королевы Тристейна, Генриетты, — сквозь силу проговорил старший Цербст. — Доказательства, которые она пыталась скрыть. Это была ловушка, в которую хотели заманить Германию подлые Тристейн и Альбион! Но сам Бримир наказал их! Альбион — мятежом, а Тристейн — глупой королевой!

По мере того, как он говорил, голос все повышался, нарастали уверенные нотки.

— Через неделю войска Германии обрушатся на Тристейн, подобно тому, как грифон падает с небес на беззащитную овцу! — глаза графа пылали предвкушением битв. — Четыре дивизии тяжелой пехоты, при поддержке Второго Воздушного флота и отдельного отряда драконов обрушатся на Тристейн, подобно божьей каре! Мы уничтожим вероломную королеву и ее вероломное королевство, сокрушим угрозу Германии раз и навсегда! Копыта нашей конницы вытопчут поля, а сапоги солдат измерят все дороги, мы выпьем все пиво Тристейна и угоним в плен всех жителей, а столицу предадим огню и разграблению!

Дадах! Кирхе отвесила отцу пощечину, выводя того из воинственной экзальтации.

— Этому не бывать! Ко мне, Пламя!

Огромная огненная саламандра выломала дверь и зашипела на графа.

— Не пытайся меня остановить, — предупредила напоследок Кирхе, — иначе я залью огнем всю округу, включая твоих любимых солдатиков!

— Беги в свою Академию, предательница, — прохрипел отец Кирхе, — я найду тебя там!

— Только попробуй, папа, только попробуй, — ответила Кирхе, натягивая специальные длинные перчатки. — Я сожгу тебя и твою армию, да так, что даже ваших костей не останется! Вперед, Пламя! Н-но, моя девочка!

Саламандра, которую оседлала Кирхе, протяжно свистнув и выдав струю огня, рванула прочь из поместья, ловко и быстро перебирая лапками. Впрочем, отец Кирхе и не пытался ее преследовать, прекрасно зная упрямство дочери и ее мастерство в огненной магии.

Он погасил пламя, зажженное саламандрой и, присев, задумался о нелегкой судьбе отца — одиночки.

Невысокая девушка с синими волосами, удерживая огромный, выше ее на голову, посох в форме вопросительного знака, соскользнула с синей драконицы. Следом скатилась Шеффилд и подала знак драконюху.

— Следить, как за королевскими драконами! — приказал она.

— Я вернусь, — безэмоциональным голосом сообщила девушка с синими волосами драконице. — Жди спокойно.

Потом Шарлотта развернулась и пошла вслед за Шеффилд на встречу со своим дядей, королем Галлии Джозефом. В раннем детстве Шарлотты ее мать выпила вместо дочери яд, помутивший разум женщины. В результате Шарлотта выросла странноватой, слабо эмоциональной, самостоятельной, начитанной, сторонящейся общества девушкой, слегка помешанной на том, чтобы вылечить маму. Собственно, тайным интересом поступления Шарлотты (подруги знали ее под именем Табита) в Академию Тристейна был поиск магических средств излечения.

— Поздравляю, племянница! — неожиданно широко и открыто улыбнулся Джозеф, распахивая объятия. — Ты прошла все испытания, доказав свою выдержку и силу, и готовность заниматься делами королевства!