Деление на ноль

Все это было умеренно опасно, в меру запрещено, и всех устраивало. Карусель товарооборота вертелась, таможня и пограничники получали мзду, рыбаки — маленький гешефт, не слишком наглея и не переходя определенных границ. Все изменилось, когда на острове началась гражданская война. Корабли повстанцев и королевский флот захватывали корабли контрабандистов и ставили себе на службу, восполняя потери в численности. Не трогали они только пассажирские корабли из Галлии, и то, все это было пока по инерции. Рыбацкие лодки тоже были отмобилизованы, рыбакам оставлен самый минимум, в общем, не развернешься.

Борисов, со своим кораблем, подвернулся как нельзя кстати.

Объяснять преимущества ситуации не требовалось, но Борисов решил не давить. Связи на теневой стороне общества всегда могли пригодиться, и поэтому заключенная сделка была обоюдовыгодной.

— Наш договор в силе? — спросила Матильда, когда они вышли из хижины после переговоров.

— Конечно, — рассеянно ответил Борисов, оглядываясь. — А что, появились сомнения?

— Эта твоя горничная.

— Так наш союз и не на сексе основывался, не так ли? — улыбнулся Борисов. — Ведь это ты предложила скрепить его еще и слиянием тел, а мне всегда было трудно отказывать красивым девушкам. Или ты ревнуешь?

— К простой горничной?! — фыркнула Матильда, задирая голову. — Фи!

— Тогда не понимаю, к чему претензии? — пожал плечами Борисов. — Месть в силе, союз в силе, или тебе нужно еще и единоличное обладание моим телом?

— Вот ты как ставишь вопрос, — внезапно рассмеялась Матильда. — Нет уж, на это я пока не готова пойти! Но я поняла, к чему ты клонишь, мне вроде как получается, и приревновать нельзя?

— Можно, — усмехнулся Борисов, — но ты же меня не любишь, так что протест отклонен.

— Откуда… проклятье! Ты же… мы же…

— Что мы же? Страсть и возбуждение — это одно, любовь — это другое, — рассудительно ответил Борисов. — Ты и сейчас меня возбуждаешь, но это же не значит, что между нами любовь?

Матильда облизала губы, открыла рот и закрыла, но потом все-таки спросила.

— Но как ты узнал?!

— Есть способы, — загадочно улыбнулся Борисов. — Извини, дела.

Затем он отправился следить за погрузкой товара и знакомиться с новыми членами команды, а Матильда еще долго смотрела вслед, переигрывая мысленно разговор. В конце концов, она устала от этого и пошла искать Сиесту, решив поговорить с «простой горничной». Мысль о том, что она все-таки неподобающе ревнует, Матильда с негодованием отбросила в сторону.

Разговор вышел бурным, даже чересчур.

Борисов все время до отлета провел в хозяйственных хлопотах, и до каюты добрался уже только после вылета. Насвистывая «Имел Бобби хобби — он деньги любил», Борисов открыл дверь и замер. Сиеста в фартучке на голое тело хлопотала возле ванны, то пробуя воду пальцем, то подливая каких-то зелий, то начиная разогревать воду. В результате каюта больше напоминала парилку, в которой на горячие камни вылили целый ковшик парфюма и добавили горящих ароматических палочек.

— О, дорогой, ты, наверное, устал! — улыбнулась Сиеста. — Залезай в ванну, давай свою одежду, я постираю, и потру тебе спинку, и разомну ее, и потом у нас будет ужин.

Борисов задумался на секунду — в чем тут подвох? — а потом пожал плечами и начал раздеваться, решив, что разберется по ходу дела. Сиеста, счастливая, хлопотала вокруг, как бы невзначай касаясь Борисова голым телом, и спрашивая, не устал ли он и не хочет ли еще чего-нибудь.

— Так-так, — задумчиво произнес Борисов, созерцая синяк вокруг глаза Сиесты.

— У Матильды такой же! — фыркнула Сиеста. — Даже больше!

— И что, чем закончились переговоры? — уточнил Борисов, погружаясь в воду.

— Вничью, — поджала губы Сиеста. — Но я тебе так скажу, Аргус, ты — мой! Я буду биться за тебя с кем угодно!

— Как скажешь, — пожал плечами Борисов. — Мне тяжело отказывать красивым девушкам.

— И ты женишься на мне?

— Конечно, с делами разберемся, чуть-чуть приподнимемся и сразу поженимся.

— Почему не прямо сейчас? — нахмурилась Сиеста.

— Так подумал, что пышная свадьба, я — герцог, ты — графиня, тебя устроит больше, не так ли?

— О, Аргус!

— Осторожно!

Но было поздно, Сиеста залезла в ванну, и вытесненная ей вода залила пол. Но девушке было уже все равно, отбросив фартук, она почти утопила Борисова горячим обнаженным телом. В следующие полчаса вода продолжала порциями выливаться из ванны, пока в последней почти не осталось жидкости. Перебираясь на кровать, Борисов уголком сознания подумал, что трахаться в парилке — верный путь к кровоизлиянию в мозг, но Сиесту было уже не остановить.

— И все-таки, неужели я ревную? — нахмурилась Матильда, слушая стук мебели из соседней каюты.