Делай, что сможешь

Начались сборы на стол, как говорится, что бог послал. Из разговора я понял - с едой

у нас в семье дела обстоят хреново. Мой новый папаня устроил раздельное питание для

семьи: он со старшими сыновьями ест из одного горшка, а мать и мы с Машкой - из

другого. Догадайтесь, в каком горшке есть мясо, а в каком нет. И ладно б одно мясо, мы

обычно едим капусту с водичкой, закусывая куском хлеба. При этом мама его во всем

поддерживает: как же, они работают, устают, а мы фигней страдаем. Братья порядком

старше: Гнату восемнадцать, Фёдору недавно шестнадцать исполнилось.

Отец, ко всему прочему, бывает, напившись, бьет меня. Хотя чего это тельце бить, дал

щелбан и пинка - всё, пора хоронить. Братьям и матери тоже достается, но меньше.

Машку, слава богу, не трогает. Пускай и дальше так. Иначе... я нэ увэрэн, что правильно

отрэагирую.

Не, я понимаю, домострой и прочая хрень, но не припомню, чтоб детей в

крестьянских семьях голодом морили. Естественно, когда голод у всех в округе - взять,

например, девяностые годы этого столетия или тридцатые следующего, бывали и

страшные вещи, даже ели детей. Но здесь, насколько я оценил, живут довольно сытно. Во

всяком случае, никто не голодает. А наша семья зажиточной считается. Зачем тогда,

спрашивается, нас гнобить?

Знахарка присела ко мне на топчан и положила руку на лоб.

- Горячки нет, на поправку идёшь. Отвара дам, выпей, опосля снедать будем.

Ужин прошел, на мой взгляд, в тёплой дружественной обстановке. Чуть погодя,

постарался навести мосты насчет остаться в землянке ещё на недельку-другую - ну не

хотелось идти в тот дом, о котором рассказала сестренка. Оказалось, не всё так просто.

Баба Софа, немного повиляв, созналась:

- Мне ваш отец дал всего седьмицу. Если потом не сможешь работать, не заплатит...

Осень... ваша помощь нужна в поле.

Блин, вот что значит "узок круг этих богатеев, страшно далеки они от" огорода.

Сельская жизнь, однако. Про сбор урожая-то я и забыл. Что же делать? И тут подала голос

молчавшая Машка:

- А много он обещал заплатить?

- Мешок муки, - вздохнула знахарка.

- Мишка, а давай шкурками отдадим.

- Какими шкурками?

Сестрёнка смутилась.

- Ты просил про них не говорить. Но сейчас, поди, можно?

- Говори, - разрешил я.

- У тебя в лесу спрятаны добытые зимой шкурки. Не один мешок муки будет.

- Я не хочу ссориться с вашим отцом, - тётка помотала головой.

- Ну зачем же ссориться? - воспрял я духом от сестричкиного известия. - Машка

сегодня прибежит домой с печальной вестью - мне снова плохо. И мы поживем у вас

лишних две-три э-э-э... седьмицы, - вовремя я вспомнил, как тут неделю называют.

- Дурак! Такое вслух не говорят. Надолго слечь можешь и вряд ли уже встанешь.

"Не-е-е... Так дело не пойдёт. Мне на ваши суеверия начхать", - подумал я, но вслух

сказал другое:

- Нет. Болеть я больше не буду, кто бы и чего бы ни говорил. А дома и в поле я в

таком состоянии точно долго не протяну.

Софа продолжала на меня хмуnbsp;ро смотреть. Но постепенно лицо разгладилось.

- Видимо, ты прав. И неча мне у судьбы лишнее выторговывать. Зима без Снегурки

трудная предстоит.

- Снегурка кто? - решил поинтересоваться я.

- Её тоже не помнишь? А ведь дружны вы были. Собака то моя, три седьмицы как

околела. Тебя-то только в память о ней выхаживать взялась. Не жилец ты был.

Интересные новости. А знахарка-то, похоже, хоронит себя раньше времени. Зимой в

лесу без собаки, понятно, тяжело. Но не смертельно же?

- Почему бы другую собаку не завести?

- Задерут. У меня до Снегурки три собаки было, всех задрали. А она как-то

договорилась с лесными или просто отвадила зверьё. Как здесь появилась, так никто на

огород до сих пор и не покушается. Зайцев каждую неделю приносила, уж кто кого

кормил, и не сказать.

- С питанием я помогу.

- Ты себя бы прокормил, Аника-воин.

- Не буду бахвалиться, - я покорно согласился, - через пару седьмиц посмотрим. Вы

только если с моими встретитесь, рассказывайте о моем слабом здоровье.

- Скажу, скажу. С курицей-то что делать?

- С какой курицей?

- Так Машка сёдня, увидав, что ты на поправку пошёл, попросила у отца курицу. Суп

из неё - первое дело для выздоравливающего.

- Ну и говорите, что курица жива и бегает. Ждёт, когда ж я начну выздоравливать.

- Ты очень изменился. Раньше не врал, а теперь у тебя это так легко выходит.

- Просто я понял одну важную вещь.

- Если врёшь, легче жить?

- Нет. Если хочешь выжить, приходится иногда врать. А я хочу не только выжить, но

и жить. И хорошо жить. А ещё я хочу, чтобы хорошо жила она, - я взглянул на сестрёнку.

- И Вам тоже хорошей жизни желаю.

- Щедрый ты, - улыбнулась баба Софа.

- Только не говорите, что легко быть щедрым, ничего не имея, - я вернул улыбку. - Не

волнуйтесь, я вам заплачу за заботу.

- Ну-ну, посмотрим.

- И заплачу побольше отца.

Судя по её задумчивому взгляду, я смог договориться.

Глава 2

Утром проснулся один. На поляне тишина. Лёгкая пробежка до кустов... Кайф...

А это проблема, Саня - постоянно пользоваться ночным горшком, стоящим в

землянке, некомильфо, знаешь ли. А как быть зимой? В пургу по-быстрому на улицу не