Делай, что сможешь

ненадолго впал в детство. На хуторе не до того как-то, а тут заботы отступили, накатила

бесшабашность.

Узнав Канск получше, поразился количеству кабаков в нём на душу населения, ну и

соответственно, количеству пьяных - ходящих, лежащих и ползающих. И это в

пятнадцатиградусный морозец! Что ж тогда летом творится? Мда... народ в России всегда

спивался, когда государство и общество это позволяло. Впрочем надо признать, в Европе

бывали не меньшие заморочки, кажется, до сих пор 16-й век считают пьяным столетием.

Если удастся выбраться за границу, обязательно посмотрю, как там у них сейчас с питиём

дела обстоят.

В понедельник тепло попрощались с дедом Ходоком и деревенскими. Затолкали в

сани мокрую от слёз Машку, помахали ей ручкой на прощание и, не сговариваясь, с

облегчением вздохнули. Затем сходили проконтролировали работу портного и сапожника.

Нам пообещали к среде всё заказанное сделать. Ну, значит, арендуем на четверг почтовую

кибитку, самый простой и быстрый здесь транспорт.

Правда, с отправкой возникли непредвиденные проблемы. Времени с последнего

Софьиного путешествия утекло много, кое-что изменилось. Теперь для поездки в

соседний город через почтовую службу надо кроме денег и документов, удостоверяющих

личность, принести свидетельство из полиции о том, что у человека "к выезду

препятствий не имеется". Недовольная знахарка собралась в среду за справочкой

пройтись, но встретила старого знакомого, направляющегося в своей собственной кибитке

на родину в Вятскую губернию.

Поболтали они немножко, и проблема с поездкой сама рассосалась - нас подвезут до

Красноярска, причём бесплатно. Даа, и никаких полицейских бумаг не надо. Вот только в

закрытой кибитке всего два места, и мне предстоит всю дорогу с ямщиком на козлах

трястись. Ой да ладно, переживу.

Перед отправлением ямщик, скорбно оглядев мою одежду, начал шерстить свои

вещевые запасы. Выдал мне огромную папаху, тулуп и валенки, которые я свободно надел

на сапоги. Затем мы не торопясь забрались на козлы, и он, перекрестившись, щелкнул

кнутом:

- Но, милыя, царапайся!

Ха-ха-ха... "он сказал: "Поехали" и взмахнул рукой"..... и полетели они низенько -

низенько. От дурацких мыслей и хохота чуть не рухнул с козел в сугроб на повороте.

Весело поездка начинается.

Пользу выданных мне вещичек оценил уже через час. Кто зимой гоняет на мотоцикле,

меня поймёт. Скорость у нас всего-то 10-15 километров в час, но вот гадкий боковой ветер

пробивал даже тулуп с новым полушубком. К первой почтовой станции, или как в Сибири

говорят - станку, я добрался в полузамороженном состоянии. Пока Софа с попутчиком

вылезали из кибитки, я успел обежать её три раза. Местным ямщикам такой метод согрева

проезжающих, похоже, был незнаком, и они смотрели на мой галоп с удивлением.

На станции мы не задержались: попили чаю, согрелись, дождались, когда запрягут

свежих коней, и двинулись дальше. Ветер сменил своё направление. Теперь от его холода

нас защищал кузов кибитки, и от нечего делать я стал расспрашивать ямщика о жизни на

дороге и об опасностях, какие здесь подстерегают. Оказалось, на Сибирском тракте

чревато для здоровья в основном ночное время. Могут напасть на одинокую кибитку,

ограбить и даже убить.

Торговым караванам тоже несладко ночью, чаерезы донимают. Часто бывает, сроки

заставляют купца двигаться и днем, и ночью, в любую погоду. Вот некоторые людишки

этим и пользуются. Прячутся вдоль дороги и в темноте запрыгивают на проезжающие с

грузом сани, режут верёвки и быстро сбрасывают на обочину всё, что под руку

подвернётся, а пройдёт караван, собирают сброшенное и уносят. Самый

распространённый на тракте товар - китайский чай, поэтому и зовут их "чаерезами".

Проскочили мимо колонны ссыльных. Разговор сам собой скатился на беглых

каторжников.

- И как они? Не опасны?

- Не трогай яво, и он не тронет. Смирные людишки. У них одна забота - родину имя

подай. Не встревай на пути, пройдут мирно, - немного помолчал, пожевал губами. - Хотя

всякие бегут, всякие. Человек по тридцать и более бегут.

Ого... не хотелось бы столкнуться с такой "смирной" толпой. Я непроизвольно

проверил, на месте ли револьверы.

Рассказывая забавные случаи из жизни, ямщик затронул ещё одну интересную тему.

- Да варнаки ещё что! Вот с амурцами хужее бывало.

- А амурцы это кто?

- Да народ на Амур-реке для сельбы надобен, вот и гонют из Расеи солдат. Народ

отпетой, большим гуртом ходют.

Ямщик замолчал надолго, пришлось его отвлечь от тяжёлого мыслительного процесса

и вернуть к разговору.

- Воруют?

- Не без того... Да вот к бабам пристают частенько, отвернёшься - а он уже у ей... И с

собой сманивают.

Ага, судя по кислой физиономии, здорово их достали вояки-переселенцы. Видать, из-

за таких отпетых солдатушек -бравых ребятушек в народе полным-полно новых сказок

народилось. И чёрта они под свою дудку плясать заставят, и кашу из топора сварят. Даа...

тяжело, наверно, состязаться в смекалке простым крестьянам с опытными солдатами.

Ведь не молодняк же туда посылают, а скорее всего, ветеранов, немало послуживших и

потоптавших российские дороги, да и заграничные, вполне вероятно.