Дела житейские

Иеремия куда-то бежал, когда вновь раздался звонок. Это было минут через пятнадцать после ухода Фрэнклина. У меня сердце подпрыгнуло. Мне хотелось крикнуть Иеремии, что это, скорее всего, его папа вернулся. Придя к нам, Фрэнклин понял, как соскучился и как любит нас, и, должно быть, решил вернуться.

Я опрометью бросилась вниз, мне хотелось кинуться в его объятия, сказать, как сильно я его люблю, как сильно соскучилась о нем и как счастлива, что он вернулся. Но это был не Фрэнклин. Кто-то другой, такой же крупный. Грудь его закрывала все дверное стекло, и лица не было видно, пока он не нагнулся. Это оказался отец Фрэнклина.

Я открыла дверь, с беспокойством думая о том, что его привело сюда.

— Добрый день, Зора, прости, что явился без предупреждения. Можно войти?

— Ради Бога, входите.

— Это мой внук? Ну, топай сюда, малыш.

Он протянул руки и взял у меня Иеремию, а я стала подниматься по лестнице, размышляя, что привело его сюда. Наверняка что-то случилось.

— Чего-нибудь хотите?

— Спасибо, милая, ничего не надо. Где Фрэнклин?

— Фрэнклин здесь больше не живет, мистер Свифт.

— У вас ведь недавно родился ребенок. Когда же он ушел?

— Сразу после Дня Благодарения.

— А где же он живет?

— Не знаю.

— Значит, его и найти нельзя?

— Вообще-то вы разминулись с ним. Он зашел впервые за это время, но не сказал, где живет. Надеюсь, скоро вернется.

— Так что же у вас приключилось, дорогая?

— Это длинная история, мистер Свифт.

— У меня есть время.

Я села на диван, а он в кресло; Иеремия был у него на коленях.

— Весь год Фрэнклина то и дело увольняли с работы. Я пыталась терпеть, но потом дошло до точки, и больше не могла — не могла. Впереди ничего — ни благодарности, ни помощи. Ничего! Все это было уже слишком.

— Ты все еще любишь его?

— Да.

— Рад это слышать. Беда не приходит одна.

— Что-то случилось?

Он сказал, что пытался звонить сюда, но ведь я сменила номер. Я ждала, что он скажет про Дарлин, но у меня перехватило дыхание, когда я услышала ее имя. Пока он говорил, я повторяла про себя: „Господи, только бы была жива!" Оказалось, что она пыталась застрелиться. Это будет тяжелым ударом для Фрэнклина. Когда же наконец выяснилось, что она в больнице, я вздохнула с облегчением. Она сделала это у них дома, когда его не было. Он рассказал подробности, без которых я могла обойтись. Дарлин сильно выпила и просила миссис Свифт поговорить с ней. Конечно, миссис Свифт не пожелала ее выслушать, тогда Дарлин постелила на полу в гостиной пленку, нашла ружье мистера Свифта и сделала это прямо там. Но была настолько пьяна, что только задела голову. Она оставила записку миссис Свифт: „Я просила только поговорить". Я сидела и слушала его. Пристально глядя на него, я впервые заметила большое сходство с Фрэнклином. Мне даже не верилось, что у меня сидит отец Фрэнклина, держа на коленях внука, и рассказывает, как стрелялась его дочь. Что общего у меня с этим человеком — с этим семейством? В каком-то смысле, однако, это ведь и моя семья, разве не так? И что же я могу сделать?

— Я бы хотел разыскать сына.

Как жаль, что я не спросила Фрэнклина, где он живет. Какая глупость!

— Не знаю, чем помочь вам, мистер Свифт. Понятия не имею, где он сейчас живет. Фрэнклин мне не сказал. А как миссис Свифт пережила это?

— Она вне себя от бешенства.

Это прозвучало как обвинение; видите, мол, какая она стерва. Но я, конечно, промолчала. Иеремия сполз с колен деда и отправился играть в туалет. Обычно я увожу его оттуда, но сейчас мне было не до него.

— Я ушел оттуда, — сказал он.

— Ушли?

— Даже в мои двадцать четыре года это был не брак, милая. Я столько лет презирал эту женщину, что в конце концов остался в дураках. Как ни заливай горе виски, это не поможет. Она источает ненависть, и все эти годы я позволял ей отравлять ненавистью наших детей. Видишь, к чему это привело. Фрэнклин — хороший человек, ты же знаешь, но он всю жизнь изо всех сил пытается доказать, что достоин нашей любви. А бедная Дарлин такая ранимая. Фрэнклин — тоже, но ему хоть как-то удалось это преодолеть.

— Нет, не удалось, — вырвалось у меня.

— Стыдно сказать, пришлось пережить такой ужас, чтобы все понять; но Дарлин будет жить со мной, когда выйдет из больницы. Уж на этот раз я позабочусь о ней.

— Это, конечно, поможет ей быстрее оправиться.

Он похрустел суставами пальцев, потом вынул из кармана пиджака ручку и стал что-то писать.

— Вот, возьми. Если Фрэнклин объявится, дай ему этот телефон, пусть меня найдет. — Он поднялся во весь рост — такой же громадный, как его сын. — А если тебе что понадобится, тоже звони.

— Спасибо, может, мы с Иеремией как-нибудь навестим вас.

— Это было бы здорово. — Он поцеловал меня в щеку.

Я проводила его до выхода и смотрела сквозь стекло, пока он не скрылся. Услышав, что Иеремия зовет меня, я обернулась. Он стоял на самом верху лестницы. Я взлетела наверх, перепрыгивая через три ступеньки, схватив его раньше, чем он успел сделать следующий шаг. Боже мой, я же умру, если с моим сыном что-нибудь случится!

34

Я снова стал работать.