Дела и случаи нестарой школьной девы

Измученный оригинальными и неотвязными видениями, Рябинин тряс головой, морщился, как от боли и пытался отогнать от себя порождение воспалённого воображения. Хуже всего было то, что у этих кошмаров отчётливо просматривалось одно, совсем уж кошмарное общее — главной героиней и главной же страдалицей в каждом из них являлась его обожаемая жена. И это приводило его просто в неистовство. Надежда была только на молебен, обещанный отцом Петром.

Тем временем в самом «гнезде тренингистов» всё шло довольно мирно. Злату, на всякий случай представившуюся Зоей, провели в дом, накормили довольно вкусно и сытно и отвели ей место в небольшой спальне на пять человек. Судя по кроватям, покрытым одеялами без пододеяльников, кроме неё в этой комнате пока никто не спал. Злата пыталась собраться с мыслями. За те полчаса, что она была в доме, заметить успела немногое. В первую очередь, обратила внимание на отсутствие какой-либо аппаратуры слежения. Во всяком случае, её неискушённому взгляду так показалось. Радовало и одновременно удивляло и почти полное безлюдье.

Ещё Злата попыталась выяснить, что за организация попалась им на пути, чтобы удостовериться в правоте отца Петра. В коридоре, по которому её вели из кухни, висели яркие картинки. Близорукая Злата пыталась понять, что же на них нарисовано. Глаз зацепился только за одну деталь: к деревянному столбу был прибит молодой темноволосый мужчина. В памяти всплыли рассказы батюшки о сектантах. В числе прочего говорил он и о том, что они считают, что Христос был распят на столбе, а не на кресте. Точно, похоже, не ошибался батюшка: угодили мальчишки к «Очевидцам Яхве». Крупная секта эта давно уже была известна в России. Её приверженцы ходили по домам с цветными буклетами и книжками и пугали неосторожно открывших двери людей близким концом света. Почему-то забывая о том, что руководители этой старой секты уже пять раз предсказывали его и все пять раз апокалипсис так и не случился. Приставали желающие открыть людям глаза и на улице. Но было совершенно непонятно, почему вдруг пропали мальчишки. Вроде бы в похищениях людей сектанты замечены не были. В одурачивании — да, в запретах на вакцинацию, переливание крови и трансплантацию крови — да. В разрушении семей — тоже. Но вот в киднеппинге?

Но, с другой стороны, по словам отца Петра, организация была многолика и в последнее время тяготела к делам мирским, а не духовным.

Требовалось разобраться. А ещё найти того, кто кинул Ирине и Андрею записку. Возможно, этот человек будет готов помочь? Записка была написана ужасающим почерком, Злате даже показалось, что писали не ведущей рукой, а другой, не преобладающей. Специально хотели изменить почерк? Или по какой-то другой причине? А ещё, несмотря на малопонятный и некрасивый почерк, у неё почему-то сложилось впечатление, что писала женщина. Теперь стоило проверить предположение.

Российская Мата Хари побродила в тишине по комнате из угла в угол, собралась с силами — первоначальное ликование сменилось страхом, хотелось сидеть в этой пустой спальне как можно тише и ничего не делать — и, выйдя в коридор, пошла на голоса. Разговаривали на кухне, в которой её только что кормили. Поморщившись — до чего ж противно подслушивать! — Злата притаилась за дверью.

Говорили громко, не таясь. Она узнала голос преувеличенно ласковой поварихи, которая кормила её. Теперь женщина говорила сухо, без мёда в голосе:

— На, отнеси еду в подвал.

— Обойдутся, — лениво ответил мужской голос.

Злата узнала и его тоже. Это был Геннадий — так представился встретивший её парень в чёрном. Кроме них двоих она пока никого ещё не видела. Вообще у неё создалось впечатление, что дом почти пустой.

— Не обойдутся, пусть поедят пока. Наше дело маленькое. Что наверху решат, тому и быть. Парни виноваты. Но уж издеваться над мальчишками, голодом морить — это ни к чему. Отнеси. Или позови Алинку или эту, новенькую, как её?

— Зою.

— Именно. Пусть кто-нибудь из них отнесёт.

— Ещё чего не хватало! Одна только пришла, и неизвестно, кто она такая. А вторая уже бежать пыталась. Лучше я сам.

— Ну, вот и правильно, — повариха довольно застучала тарелками, а Злата опрометью бросилась в свою комнату, радуясь, что надела очень мягкие туфли на резиновой подошве. Разуться бы она побоялась — а ну, как наткнётся на кого, как тогда объяснить отсутствие обуви?

Из-за неплотно притворённой двери Злата прислушивалась, кляня гулко бухающее сердце, и боялась пропустить хоть звук.

Подвал… Так, сейчас она на первом этаже. Вход в подвальные помещения может быть из дома, а может и с улицы. Бродить самой в поисках опасно. Попробовать проследить за Геннадием? Страшно. Так страшно, что руки холодеют и дышать тяжело. Но мальчишкам грозит опасность. Господи! Да что ж такое-то? В чём же они виноваты? Что могли натворить? Увидели что-то? Услышали? Одни вопросы и нет ответа.