Дела давно минувших дней (Повести)

— Держи, Ариша, — обрадовалась она.

— Куда его, тяжесть такую.

— Держи, говорю… очень нужная вещь!

Оружие, инструменты, сумки, плащи — связали в один узел. Помня наказ, сняли с убитых перемазанную в крови верхнюю одежду, завернули в головной платок Аксенихи. Домой шли с приподнятым настроением, взбудораженные первой победой.

12. Хитрость

Громадный участок леса, в центре которого расположился отряд Вихарева, окружен был карательными войсками.

После пожара на аэродроме и разгрома немцев в Семеновке немецкое командование обратило серьезное внимание на этот район и направило сюда крупное подкрепление для ликвидации неприятеля.

Немцы действовали быстро. Офицеры с подробными картами размечали пути. Все понимали, что партизаны будут драться до последнего человека и серьезно готовились к столкновению. Бой в лесу имеет много особенностей. Нужно все их учесть.

Лес стоял непроходимой стеной для машин. Решено было выманивать партизан на открытые участки.

…Безногий устал, запыхался, но скорости не сбавлял. Костыли мелькали так часто, что казалось, будто он, не касаясь ногой земли, летел по воздуху. Нужно успеть предупредить Вихарева о плане немцев. Путь, по которому теперь можно проскочить к лагерю, шел по болоту. Болото было непроходимое; как по нему добраться до отряда, безногий не знал, но это была единственная возможность и ей нужно воспользоваться. Чтобы зайти с тыла к болоту, приходилось делать большой круг.

…Настя с Василисой направились в деревню разведать: нельзя ли там накопать овощей. По дороге решили обследовать хуторские огороды. Продовольствие у женщин было на исходе, нужно было принимать срочные меры. На всякий случай захватили мешки. Василиса уже освоилась с автоматом, но еще не привыкла к нему. Он сильно мешал идти. Попробовала нацепить к поясу, но тогда он бил прикладом по икрам. Бормоча под нос проклятья «чертовой игрушке», она постоянно перекладывала оружие из одной руки в другую.

— Стой! — приказала Настя, заметив мелькнувшую среди деревьев знакомую фигуру.

Она сразу узнала безногого и бросилась ему наперерез. Грузная Василиса отстала и, когда прибежала к месту столкновения, все было уже кончено: сломанные костыли валялись в стороне, безногий с мешком на голове, связанный по рукам и ногам, ворочался на земле, выкрикивая самые неприличные ругательства. Он даже не разобрал как следует, кто сбил его с ног, накинул мешок на голову и крепко спутал веревкой.

Настя стояла над ним в нерешительности, раскрасневшаяся от борьбы.

— Безногий. С хутора, — прошептала, еле переводя дух, Василиса.

— Предатель! Змея! — ответила Настя.

— Он все с немцами водится, Настя. Вот и тогда…

— Знаю, — перебила командирша. — Больше водиться не будет. Не могу придумать какой смерти его предать.

— Пришибить чем-нибудь и дело с концом.

Услышав разговор, безногий перестал ворочаться.

— Бабы, дуры, что вы делаете? Развяжите меня… так вашу туда… Партизаны погибнут… Слышите, вы…

Настя по-прежнему в раздумье кусала губы.

— Кто вы такие? Из какой деревни. Бабы!

— Молчи ты, злодей рода человечьего. Молись перед смертью Богу, если веруешь, — наклонившись к мешку, сказала Василиса.

— Да что вы, бабы, очумели? На своих кидаетесь. Развяжите. Тороплюсь я. Погибнут же партизаны из-за вас. Немцы их окружили, — взмолился инвалид.

— Слышишь, Настя. Немцы, говорит, окружили партизан.

— Вот он к немцам и бежал на подмогу. Не слушай ты его. Ведь своими глазами видела, как он перед офицером хвостом вертел.

— Видела, Настенька, видела.

Безногий изо всех сил пытался порвать веревки, ругался на чем свет стоит, но женщины его больше не слушали.

— Будем судить! — решила Настя. — Если бы он чужой был, тогда пулю в сердце безо всякого сожаления, а своего надо по закону. Как-никак гражданином СССР считался.

…Вихарев получил данные разведки, когда весь отряд уже был на ногах и готовился к бою. Еще немного — и кольцо замкнется. Проскочить в оставшуюся щель — через болото — нечего и думать. Оставалось одно: отчаянным броском, не считаясь с жертвами, прорывать окружение. Посоветовался с помощниками. Решили пробиваться к городу, выбрав для броска самые густые заросли леса.

В лагере оставили двоих раненых и трех женщин. Лишнего ничего не брали, но зато нагрузились до предела патронами, гранатами, минами. Впереди с небольшой промеренной группой двинулся Вихарев.

— Ну, Матвей, попали мы, как телята в загон.

— Лиха беда начало. А всякое начало конец имеет, — глубокомысленно ответил рыжий силач.

Командир не понял, что он хотел этим сказать, но переспрашивать не стал.

— Как немцы про наш лагерь узнали, не пойму. Предал кто, или проследили, когда с обозом шли. Нужно было по бокам охранение ставить… Эх, беспечность проклятая. Надеялись на то, что немцы по лесу не ходят.

Послышался легкий хруст валежника. Между могучими стволами мелькнули две фигуры. Из чащи вынырнули Помелов с Васькой.

— Ну что, Помелов? Видел немцев?

— Плохо наше дело, командир, — тяжело дыша, ответил разведчик. — Много в лесу немцев. Идут крадучись, каждую травинку обследуют, под каждый гриб заглядывают.