Декстер в деле

Чатски хмыкнул и вежливо улыбнулся:

— Теперь она поправится. Точно!

Не знаю, кого он пытался убедить, меня или себя…

Глава 13

Когда мы вернулись с обеда, доктор Тейдель был в комнате отдыха для медперсонала. Он сидел за столом и прихлебывал кофе — зрелище странное и не очень уместное, как если бы собака уселась за стол с веером игральных карт в лапах. Тейдель призван выступить в роли чудесного спасителя; разве можно ему вести себя тривиально, как обычные люди? И глаза у него были самые обычные (он поднял голову, когда мы вошли): человеческие, усталые, без искры божественного вдохновения, — и слова его отнюдь не наполнили меня священным трепетом.

— Говорить что-либо преждевременно, — сообщил он Чатски, и я почувствовал признательность к нему за это крошечное отклонение от стандартного текста врачебной мантры. — Кризисный момент пока не наступил. — Доктор отхлебнул кофе. — Она молодая, сильная. И врачи здесь хорошие. Вы в надежных руках.

— Вы что-нибудь можете сделать? — спросил Чатски так робко и неуверенно, точно выпрашивал себе новый велосипед у Господа Бога.

— Что, волшебную операцию? Фантастическую новую процедуру? — усмехнулся Тейдель, прихлебывая кофе. — Нет. Вам просто нужно ждать.

Он взглянул на часы и встал.

— Спешу на самолет.

Чатски подался вперед и принялся трясти доктора за руку.

— Спасибо! Я вам так благодарен! Спасибо!

Тейдель высвободил свою ладонь из захвата.

— Не за что. — И пошел к выходу.

Мы с Чатски смотрели ему вслед.

— Теперь мне гораздо спокойней, — сказал Чатски. — Серьезно! Она поправится!

Если б я чувствовал такую же уверенность!.. Увы, я не знал, поправится ли Дебора. Очень хотелось в это верить, но я гораздо хуже умею себя обманывать, чем большинство людей; к тому же я давно заметил: когда в ситуации есть выбор, дело скорее примет худший оборот.

Я пробормотал что-то подходящее, и мы опять засели у постели больной. Вилкинс по-прежнему маялся в дверях; у Деборы никаких видимых изменений не происходило; ничего не менялось, сколько мы ни сидели и как внимательно ни смотрели, лишь тикали и пикали приборы.

Чатски пялился на мою сестру так настойчиво, как будто взглядом хотел заставить ее подняться с постели и заговорить. Ничего не вышло. Через какое-то время он переключился на меня.

— Тот человек, который ее пырнул… Его нашли, да?

— Да, задержали, — подтвердил я.

Чатски кивнул и, похоже, хотел еще что-то добавить, но лишь вздохнул, посмотрел в окно и снова уставился на Дебору.

Декстер широко прославился глубиной и силой своего интеллекта, однако сегодня мне только в полночь пришло в голову, что нет никакого смысла сидеть и таращиться на недвижное тело Деборы. Она не вскочила на ноги от гипнотизирующего, как у Ури Геллера, взгляда Чатски, и, если верить докторам, еще довольно долго ничего не сделает. В каковом случае, чем сидеть тут скрючившись и медленно сползать на пол сонным и красноглазым мешком, лучше съездить домой и урвать хоть пару часиков дремоты.

Чатски махнул мне рукой и заверил, что будет на стреме, и я ушел из больницы, в теплую и влажную ночь Майами. После безжизненной больничной прохлады на улице было особенно приятно, и я замедлил шаг, вдыхая ароматы растительности и выхлопных газов. По небу плыл и ухмылялся большой осколок желтой злой луны, но я почти не чувствовал его притяжения. Я бы не смог сейчас сосредоточиться ни на веселых отблесках от лезвия ножа, ни на дикой и такой, казалось бы, долгожданной ночной пляске во тьме.

Теперь, когда Дебора недвижно лежит в больнице, ничего такого особенного мне просто не хотелось. Не хотелось и не чувствовалось вообще ничего… лишь усталость, скука и пустота.

Что же, скуку и пустоту вылечить я сейчас не в силах, и Дебору тоже, зато можно кое-что предпринять насчет усталости.

И я поехал домой.

Проснулся рано, с дурным привкусом во рту. Рита уже хлопотала на кухне, и, не успел я присесть к столу, передо мной возникла чашка кофе.

— Как она? — спросила Рита.

— Судить пока рано, — ответил я, и жена понимающе кивнула.

— Так всегда говорят.

Я сделал большой глоток кофе и встал из-за стола.

— Пойду узнаю, как она сегодня.

Нашел свой мобильный телефон на столике у входной двери и позвонил Чатски.

— Без перемен, — ответил он, голосом, сиплым от утомления. — Я тебе позвоню, если что.

Тогда я вернулся на кухню и сел, сам едва не падая с ног от усталости.

— Что говорят?

— Без перемен.

Выпив несколько чашек кофе и съев шесть блинчиков с ягодами, я немного пришел в себя и почувствовал, что готов ехать на работу. Поэтому встал из-за стола, попрощался с Ритой и детьми и пошел к выходу. Буду делать все как обычно, пусть привычный ритм моей придуманной жизни поможет восстановить искусственную безмятежность.