Декалог 3: Последствия

На пути к машине опавшие листья летали поперёк дорожки из гравия, словно коричнево-жёлтая метель. Она вспомнила, как холодно было в тот день, когда её отец последний раз повёз Рэба в город, и удивилась тому, сколько подробностей сохранила память. Холодный, морозный воздух, в котором их дыхание зависало облачками. Серые отпечатки, остававшиеся на белом снегу во дворе после её зелёных сапог. Грязно-серая слякоть на дороге по пути к хирургу-ветеринару. Потёртая и пожёванная картонная коробка на заднем сидении, на обратном пути домой уже пустая.

***

На шумной улице Кенсингтон Хай она увидела Войзека. Вначале она подумала, что он её не заметил, и хотела развернуться и уйти, но затем поняла, что он просто высматривал зазор в потоке машин. Когда красный двухэтажный автобус с рёвом уехал, Сара увидела, что он идёт через дорогу к ней, улыбаясь.

Разозлившись, она пошла навстречу.

– Как я сразу не догадалась, – сказала она.

Войзек взял её под руку и повёл обратно на тротуар, уступая дорогу пронёсшемуся мимо них вело курьеру в яркой обтягивающей одежде.

– Осторожнее, мисс Смит. Вы можете попасть под машину.

– Во сне? – резко сказала она, не давая ему взять её под локоть.

Она попыталась с предосудительным видом осмотреть его одежду, но эффект портило то, что она дрожала.

– Скорее, в кошмаре, – всё, что смогла она добавить.

Войзек поправил свой клетчатый пиджак и смахнул с рукава невидимую пылинку. Он снова снисходительно улыбался ей, оглядывая её так, словно товар в магазине. Поток пешеходов огибал их; никто их не толкал, никто даже не смотрел на них, как если бы напряжённость между ними была физическим препятствием. Войзек поправил свои очки.

– Вам не помешает выпить, – сказал он, и указал на кафе позади неё.

Она отказалась от бренди, но села напротив него за столик возле окна, взяв себе капучино. Она посмотрела сквозь серые гардины на шумную улицу. Женщина в зелёном пальто аккуратно толкала сквозь толпу двойную детскую коляску, на плече у неё висел скрипичный футляр.

– Вы умерли, – отстранённым голосом сказала Сара.

– Да, умер, – сказал Войзек и провёл толстым пальцем по ободку своей чашки, собирая шоколадный порошок.

Голос у него был весёлый.

– Значит, это очередной сон? Это ваши проделки, – она следила за его реакцией. – Ваши технологии гораздо более личные, чем я готова была поверить.

Войзек склонил голову, словно изучая её.

– И в тоже время они гораздо более чужие, чем вы, наверное, готовы поверить, – должно быть, он заметил, что у неё расширились глаза. – Я не из этой солнечной системы. Хотя, – продолжал он, – я знаю, что вас этим не удивишь.

– Вы меня поставили в невыгодное положение. Вас этим не удивишь, – Сара вдохнула коричный запах, поднимающийся из её чашки. – И далеко ли ваш дом?

Войзек хохотнул:

– Как это мило, как по-дружески. Как по-человечески.

– Можем ещё о погоде поговорить.

– Я из расы, которая называется тонска, – Войзек задумчиво прикусил губу. Он наклонился вперёд, прямо напротив неё, но его голос звучал так, словно доносился с другого конца комнаты. – Я не знаю, далеко ли я от дома. Мои воспоминания об Алракисе фрагментарны, словно несколько фотографий, случайно выбранных из альбома. Запомнившиеся мне навечно отдельные реплики из сценария, по которому я когда-то играл. Я помню чёрные моменты несчастья и отчаяния, плен в узилище, которое было разрушено не мной. Я не помню своего отца, но каким-то образом я знаю, что он верил, что я могу стать кем захочу, что он не сомневался в моём врождённом даре добиваться чего угодно. Я очень чётко помню тот момент, когда смог высвободиться из физических оков. В этот единственный ясный момент, в момент моего апофеоза, я лучше всего запомнил того, кто отлучил меня от всего, что у меня когда-либо было, во что я верил, чего хотел. Я никогда не забуду того, кто меня изгнал.

Сара улыбнулась:

– Вы бы лучше пили кофе без кофеина, мистер Войзек.

Она снова отвернулась и посмотрела сквозь гардины. Две женщины рассматривали меню, висевшее на окне в латунной рамке. Женщина в зелёном пальто аккуратно провела мимо них, сквозь обеденную толчею пешеходов двойную детскую коляску, на плече у неё висел футляр со скрипкой. Мимо пронёсся вело курьер в яркой облегающей одежде.

– Войзек – это всего лишь nom de guerre[1]?