Читаем Деятель полностью

Тихоне показалось, что он ничего не успел ещё сделать, как наступила тишина и, не ощутив момент Выхода, он очутился в какой-то очень знакомой обстановке. Тихоня тут же узнал место. Это был тот самый загородный Дом Отдыха Руководителей, где Живчик любил бывать, и куда Тихоня однажды был приглашён в гости. От того приезда у него сохранились самые тёплые и приятные воспоминания. Было хорошо и солнечно, за весь день ни разу не испортилась погода. Они гуляли, разговаривали, рядом в двадцати минутах неспешной ходьбы шуршало кротким прибоем море, а воздух тонко благоухал хвоей, и кругом стояла тихая красота, не нарушаемая человеком лишь потому, что служила ему лекарством от городских забот. Тихоня стоял в общей гостиной на первом этаже. Под ногами шикарно располагался тот же самый, во всю комнату, ковёр с мягким глубоким ворсом. И как тогда захотелось завалиться в него и закрыть глаза. В гостиной никого не было кроме Тихони и Живчика. Он, отвернувшись, смотрел в окно.

– Неплохое всё-таки местечко, а? – сказал Живчик, не оборачиваясь. – Если хочешь, можешь поваляться на ковре… Я никому не скажу!

Тихоня подошёл к окну и встал рядом с Живчиком. Из-за прозрачных портьер была видна детская игровая площадка на улице. Пустая. Тихоне это напомнило рассказы бабушки о войне и ему стало грустно.

– Да, ты прав, не весело, – отозвался Живчик. – Зато тихо. Можно отдышаться и подумать.

Он повернулся к Тихоне:

– Я рад за тебя. Молодец, что не сдаёшься. И хорошо, что вернулся в Школу. Хотя, быть может, тебе это ничего хорошего и не принесёт…

Тихоня смотрел на него и не мог начать разговор. Он знал, что за Границей люди выглядят иначе, а если и так же, то ведут себя по-другому и говорят не так, как в обычной жизни… Он заметил, что Живчик здесь тоже какой-то другой. Но какой?.. Вот это было непонятно – Тихоня ничего не чувствовал. Вообще. И ничего не хотел. Кроме, как, действительно, лечь на пушистый ковёр и задремать… Он сильно потёр себе лицо рукой и спросил… наобум:

– А кто-нибудь сейчас за нами наблюдает?..

Живчик удивлённо поднял брови:

– Ты о чём?

– Ну, кто-то в курсе моего теперешнего Выхода? Кто-то из Руководства?

– А!… – Живчик помедлил. – Когда Ученик выходит за Границу это всегда становится известно. Ведь это редко происходит.

– Так ЧТО известно? – допытывался Тихоня. – Факт моего Выхода, или нас примитивно подслушивают?

– Нет, – ответил Живчик. – Думаю, что нет. Но могут и прислушаться… если посчитают нужным.

– И от чего это зависит?

Живчик пожал плечами:

– Зависит от твоих намерений…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии