Деятель

В один из дней отрабатывали фрагмент Демонстрации, в котором тихонин «доктор» вспоминает свою возлюбленную молодости, её Образ поручили Веточке. Диалог между ними должен был быть романтически-ажурным, потому что проходил в воспоминаниях. По замыслу Белого Дракона воспоминания начинались с красивого танца, кружившего героев. У Тихони тот день с утра по-особенному не задался и несложные движения ни в какую не хотели получаться. Шёл уже второй час тренировки. Все утомлённо-раздражительно ждали когда же, наконец, у Тихони выйдет. Но у него не собиралось выходить. Из чего безнадёжно ожидающим становилось ясно, что он на самом деле самый тупой из них и, по видимому, ещё издевается, старательно не попадая в такт, поминутно сбиваясь и прося разрешения начать всё с начала. Тихоня и сам страдал от безысходности ситуации, безуспешно силясь выбраться из ямы, и только опускаясь всё глубже. Он поглядывал на Белого Дракона, в чьей власти было прекратить всеобщие мучения. Но тот не подавал голоса, ненавистно затягиваясь сигаретой, ненавистно выпуская ненавистные клубы дыма и чуть заметно улыбаясь ненавистной улыбкой. На остальных Тихоня старался не смотреть, чуя кожей уничтожающие взгляды. И только Веточка взглядывала на него с состраданием и покорно терпела. Когда очередной раз Тихоня сбился и под негодующий хоровой вздох попросил начать сначала, он вдруг понял, что если теперь же что-нибудь не сделает, то пытка будет продолжаться вечно или, по крайней мере, до тех пор пока все не умрут от голода, жажды и истощения. Он отпустил Веточку. Не обращая ни на кого внимания, закрыл глаза. Глубоко вдохнул. Очень медленно со звуком выдохнул. Услышал в себе Тишину и…

– Подожди!.. – услышал он голос Веточки. – Подожди, пожалуйста!

Тихоня открыл глаза. Веточка стояла близко перед ним, так что он чувствовал губами её тёплое дыхание. Взгляд её был по детски распахнут и чуть испуган. Она держала руки у него на груди, прикасаясь прямыми открытыми ладошками. Они были маленькие и лёгкие, отчего Веточка совсем походила на ребёнка, чем-то встревоженного и зовущего взрослых. Тихоня удивлённо смотрел на неё, не узнавая. Такою он её никогда не видел… Да она и не была такой… какой он и сам не знал. Она просто была всегда рядом, где-то близко, всегда под рукой. Понятная, незаметная, не вызывающая излишнего внимания, ускользающая, но не приглашающая за собой. И мало кому пришло бы в голову разглядывать её пристальнее, чем того требует обыкновенная человеческая вежливость. Тихоня был настолько поражён, что не сразу заметил где находится. Их окружал пышный сад. Цветущий, весенний, с головокружительным ароматом и бурно кипящей пеной распустившихся соцветий. Тихоня поднял голову – они стояли, наверное, под самым большим в саду деревом, повидавшим жизнь и умудрённым. Оно было крупнее и росло на небольшой возвышенности. Это дерево одно не цвело. Спокойно и далеко в стороны раскинув свой зеленеющий шатёр, оно словно воспитатель поглядывало на подрастающую внизу, резвящуюся, нарядную молодёжь. Тихоня опустил взгляд. Веточка улыбнулась ему.

– Не уходи! – попросила она.

– Куда? – спросил он.

– Туда куда тебе нужно, куда ты хочешь, – ответила она.

– Но я никуда не собирался, – сказал Тихоня. Веточка вздохнула:

– Я остановила тебя. Прости!.. Я хотела, чтобы ты ещё немножко побыл… прежним.

– Прежним? – не понял Тихоня. Веточка кивнула.