Дегустатор

Я поспешил к Агнес, чтобы поблагодарить ее за свой успех. Но как только я начал говорить, она закрыла мне рот рукой, показав на других девушек, которые прилегли поспать. Ее рука была такой теплой, что я нежно куснул ее за ладонь. Она ахнула, но не убрала руку. Я лизнул то место, которое укусил. Она глянула на свою ладонь и на меня, словно пытаясь что-то решить. Потом, взяв меня за руку, повела мимо спящих тел через сад Эмилии в горы, вздымавшиеся над замком.

Глава 12

Агнес не сказала мне, куда мы идем, и я был благодарен ей за молчание, поскольку желание так переполняло меня, что я не смог бы выдавить ни единого членораздельного звука. Господь благосклонно взирал на нас, заставляя нас склонять головы и подталкивать друг друга вверх, положив руки на бедра. Козы, спавшие под фиговым деревом, не обратили на нас никакого внимания. Сумчатая крыса промелькнула за камнями и исчезла в пурпурных зарослях герани. В кронах деревьев заливались вьюрки и малиновки, по голубому небу, гонимое невидимом ветерком, проплыло серое облачко. Склон был крутой, так что я протянул Агнес руку, однако ее рука была не слабее моей, так что, когда я оступался, это она помогала мне не упасть. Мы карабкались все выше, и наше дыхание смешивалось все больше, пока не только дыхание, но также наши шаги и мысли стали едины. И когда мы добрались до просеки между деревьев, то, упав на землю, обнялись так крепко, что даже воздух и тот не мог проникнуть между нами.

Я целовал ее губы и подмышки, расстегнул ей рубашку, выпустив на волю ее маленькие груди. Она изголодалась не меньше моего и, резко притянув меня к себе, кусала мои губы, издавая нежные мяукающие звуки и обхватывая меня ногами. От нее пахло щелоком, а когда я заглянул ей в глаза, в них больше не было печали.

Неожиданно Агнес оттолкнула меня и, усевшись, изогнулась, чтобы посмотреть на два своих белых полумесяца. Они покрылись красными пятнышками, поскольку мы впопыхах упали на муравейник и насекомые остервенело кусали нас обоих. Но мы были так охвачены желанием, что не могли остановиться, а потому быстро поползли по траве, подыскивая удобное местечко, и там, перевернув Агнес и поставив ее на колени, я оседлал ее сзади.

Боже! Какое же наслаждение мы оба испытали! Мы так долго ждали друг друга, что не могли остановиться. Солнце скрылось за тучи… мы ничего не замечали. Поднялся ветер, а мы все стонали от наслаждения. На нас упали капли дождя — сначала медленно и неохотно, а затем тучу словно прорвало под собственным весом, и ливень стекал струями с моего лица на лицо Агнес, а с ее спины на землю. Когда выглянуло солнце, мы все еще занимались любовью — и взорвались вместе, как фейерверк во время летнего солнцестояния.

Потом Агнес лежала в моих объятиях, а я говорил ей о любви. Она хмурила брови, будто не понимая. Я повторил все от слова до слова, и только тут до меня дошло, что она посмеивается надо мной, потому что Агнес широко улыбнулась мне — я впервые увидел ее улыбку — и страстно меня поцеловала. Я ласкал ее груди, а потом поцеловал в живот, где остались следы от рождения ребенка.

— Ему сейчас было бы семь, — сказала она, перестав улыбаться.

Она вскочила и заставила меня танцевать до тех пор, пока мы не забыли обо всех своих напастях. Поймав бабочку, Агнес показала ее бьющиеся крылья и промолвила: «Это мое сердце», — а потом подбежала к дереву и взобралась на него, ловко перебираясь с одной ветки на другую. Оседлав крепкий сук, она тихо спела мне грустную монотонную песенку.

— Che с’е dimale?  [30] — спросил я.

— Niente, — ответила она и спрыгнула в мои объятия. После чего, крепко сжав в ладонях мое лицо, добавила: — Ты никому не расскажешь об этом.

— Но я хочу рассказать всему миру!

Она покачала головой.

— Мир отнял у меня мужа, сына и мою страну. Я не хочу, чтобы он отнял тебя тоже.

— А Миранда? Могу я ей сказать?

— Только Миранде.

Я положил ее на землю, сгорая от желания сунуть ей голову между ног, чтобы насладиться ее прелестью, потому что, не считая свежеснесенных яиц, это было единственное лакомство, которое никто не мог отравить. Но стоило мне нагнуться между ее колен, как по моему лицу пополз муравей. Агнес расхохоталась так звонко, что ее смех разнесся по холмам. Она поджала ноги и смеялась, пока не выбилась из сил. А потом протянула ко мне руки.

Мы почти уже подошли к дворцу, когда мимо проскакала лошадь.

— Это горбун Джованни, — сказала Агнес и уткнулась лицом в мое плечо.

— Он вернулся вчера. Нам не стоит его бояться.

— Но никто не должен знать! — воскликнула она с тревогой в глазах.

— Он нас не заметил, — сказал я ей. — Без очков он слеп, как летучая мышь. Иди вперед, а я пойду следом, так что никто не увидит нас вместе.

Я тихо прокрался на кухню, напевая про себя монотонную песенку Агнес. Кровь у меня бурлила от восторга. Поварята сразу же догадались, что я кого-то трахнул, но не знали кого.

— Тебе понравилось, да? — со смехом спрашивали они. Поскольку я обещал Агнес хранить тайну, то ничего не сказал и, опасаясь проболтаться от счастья, быстро ушел из кухни в свою комнату.