Деформация

Быстро двигаться не получалось, ноги парализовало химикатом, очертания вокзала расплывались. «Надо убраться скорее, иначе застряну тут надолго». Дышать всё ещё трудно, кровь хлещет из ран, но действие растворившегося в воздухе яда слабое, и Ник попробовал подняться. Опереться на сломанную ногу не получилось, и он снова упал. Найдя в плывущем пространстве косу, он подтянул её к себе. Обхватив рукоять руками, он подтянулся и смог сделать несколько шагов. Боль отрезвила, но в глазах вспыхнули ярким светом пятна. «Где же все? Только бы дойти до выхода, волки тоже скоро очухаются».

Тяжёлые, высокие двери входа на вокзал оказались закрыты, за ними по-прежнему раздавался шум ливня. Ник навалился на них всем весом и двери нехотя открылись, тут же захлопываясь за ним из-за порыва холодного ветра, хлестанувшего по лицу. В десятке метров от него стоял командир и остальной отряд. Они переговаривались, подсвечивая слабым фонариком размокшую карту. Внутри всё перевернулось. «Это они закрыли дверь?». Ник вышел под потоки ливневой воды. Холод приглушил пульсирующую боль, и он сделал ещё один шаг. Командир посветил на него фонариком и увидел, что Ник с ног до головы покрыт кровью, левая рука разорвана, с правой ногой то же самое. Сквозь шум дождя он услышал: «Да парень не жилец — скоро откинется», или что-то вроде того, а потом… Не услышав выстрела, он снов упал на колени и нащупал где-то у ключицы капсулу. Тысячи крючков воткнулись в кожу и потянули в разные стороны. Судороги. Мир потемнел, и он упал лицом в грязь. Лёгкие урывками пытались заполучить кислород… Тогда стало страшно. Страшно так, как не было никогда в жизни.

***

Свет показался слишком ярким. Ник посмотрел в сторону второй бочки. Охотник погрузился в воду, оставив на поверхности только нос и глаза, в которых сложно было что-то прочитать. Ещё дымящуюся трубку он заложил за ухо.

— Что ты сделал? Голова болит теперь ещё сильнее, — Ник хрустнул шеей, немного подтягиваясь руками по борту.

— Ну, — Охотник вынырнул из воды, — залез тебе в мозги, в воспоминания, если быть точным, — он смахнул капли с волос и тоже облокотился на борт. — Хреново тебе было…

— Будто ты можешь это чувствовать, — Ник хмыкнул и умылся, смывая водой остатки воспоминания.

— Могу, — Охотник кивнул. Его лицо стало серьёзнее. — Я чувствую всё, что вижу, точнее, становлюсь тем, в чью голову проникаю.

— Бред какой-то… Как ты это делаешь? С помощью этого? — Ник указал пальцем на трубку за ухом Охотника.

— А, — его длинные пальцы вытащили трубку, — эта наркота просто помогает мне… Ну, и тем, у кого в мыслях бываю, тоже. А так, эта способность у меня с детства, — Охотник пожал плечами.

— Прекрати это, зачем тебе вообще мои мерзкие воспоминания? — Ник погрузился глубже в воду. Силы покидали, казалось, что даже вылезти из бочки самостоятельно он не сможет.

— Хочу понять тебя, — Охотник дотянулся до небольшого мешочка и снова забил трубку.

— Хах, ты ненормальный, проживать ту дрянь, что пережил я… Больной на голову, — Ник ощутил сладковато-горький запах и веки начали тяжелеть.

***

Он открыл глаза. Тело онемело и дождь всё ещё шёл. «Сколько же я так пролежал?». Попытка подняться привела к дикой боли. Мышцы окоченели и тело остыло от потери крови. Подняться хотя бы на четвереньки получилось не сразу — замёрзшие руки не слушались и скользили по грязи. Левая рука ныла и пульсировала. Собственная кровь приобрела бурый оттенок и растеклась под ним лужей, перемешиваясь с дождевой водой. В глазах вспыхнули яркие пятна и сильно закружилась голова. «Нужно только опереться на косу. Я не собираюсь тут умирать», — он нашёл оружие взглядом, дотянулся рукой и сжал рукоять до хруста в суставах. Попытка опереться на разодранную ногу разнесла по телу волну боли и единственный удавшийся шаг закончился падением.

— Да чтоб тебя! — отчаянный крик из осипшего горла ворвался в пелену дождя и разнёсся по округе. — Я тут не сдохну!

Ник снова поднялся и, закусив нижнюю губу, сделал шаг… Метрах в двухстах от него небольшое привокзальное здание. «Только бы дойти». Через открытую дверь он завалился внутрь и упал на спину, тяжело дыша. Тело била крупная дрожь, в глазах потемнело, и ему показалось, что выжить шанса нет. Ник нащупал рукой совсем небольшую наплечную сумку, и вытянул из нее несколько тряпок. «Пригодились же». Он с трудом присел, и разрывая ткань на полосы, криво обмотал ими раненную ногу, но, чтобы перевязать левое предплечье нужно было снять плащ, хотя бы один рукав. Сдавленный крик гулко прокатился по пустому помещению, когда Ник стянул с себя тяжёлый, прилипший к коже рукав.

— Терпи, еще чуть-чуть, потом будешь отключаться. Приказа подыхать не было, — он бормочет, перекидывая кусок ткани через руку.