Дефектная игрушка (СИ)

— У тебя есть четыре часа до подъёма, чтобы выпутаться, иначе тебя могут выебать утренним стояком.

========== Часть I. Добро пожаловать в игру. ==========

Лиза буквально выдавливает своё тело, как зубную пасту из вздутого тюбика, только из кокона верёвки. Её ногти и подушечки пальцев стесываются до мяса от слишком тесного взаимодействия с крепкими, хитросплетёнными узлами, а тело покрывается алыми полосами железнодорожных рельс; по крайней мере, она чувствует себя так, будто по ней прошлись товарные поезда.

Когда её ноги касаются твёрдой поверхности, она даже поначалу не может поверить своей удаче, которая целует её в босые пятки, вжимающиеся в маты; она стоит на матах и кривит губы в нервной усмешке. Её тело едва подрагивает, она ещё не может справиться с той физической и моральной нагрузкой, что до сих пор бьёт её ударными барабанными палочками по окоченелым внутренностям.

Должна уже была привыкнуть за семь часов, проведённых в паутине паука-птицееда, но если голова не смирилась с выпавшей по судьбе чёрной картой, то тело и подавно — она всё ещё не может унять дрожи в коленях и переулках мозга. Это землетрясение с ней надолго.

Из зала Лиза уходит абсолютно голой, потому что из спортинвентаря нет ничего такого, за чем можно спрятать свою наготу, а обернуться верёвкой то же самое, что снова загнать себя в ночной кошмар.

В серых коридорах доброжелательная встречает человек девять, не меньше, но никто не удивляется её внешнему виду; в их густо чёрных зрачках виднеется скука, а под глазами залегает тяжесть бессонных ночей — им нет дела до заблудившегося неофита. Бесстрашные уже давно привыкли к общим спальням, туалетным комнатам без дверей и голым соседям в душевых. Но, несмотря на устоявшиеся, закоренелые привычки, слухи об изнасилованиях периодически передавались из уст в уста. Обо всех этих тонкостях ей рассказал старый знакомый из фракции Доброжелательности, которого Лизе удалось выцепить из бесконтрольной толпы в столовой и перекинуться с ним словами в день инициации. Ещё он призывал быть её осторожной и хитрой; ей так и не удалось протестировать это на себе, наоборот, она ушла в ощутимый минус.

— Ты лунатик-эксгибиционист? — хохот девушек-новобранцев впечатывается в её грудную клетку, как только Лиза переступает порог спальни.

Лиза улыбается в ответ, потому что хочет сохранить в себе те осколки доброжелательности, которые были переданы ей с молоком матери; когда-то в ней было целое зеркало доброжелательности и человеколюбия, а теперь осталось лишь пару осколков. Наверняка, к восемнадцати годам кровь выведет из её организма все остальные, зацепившиеся за капилляры и жилки, осколки.

— Ты такая дурочка, Лиза. Одевайся быстрее, пока парни нежатся в душе, — ей бросают в лицо одежду, что ныне аккуратно лежала на подушке.

Одежда оказывается новой.

Чёртов Эрик.

Думать о дьяволе в грубой, неотёсанной упаковке человека совсем не хочется. Куда больше хочется восстановить свои энергетические силы, рухнувшие электростанциями внутри, и вгрызться зубами в шматок говядины.

И в горло Эрика.

***

— Я даже не знаю, поздравить тебя или пожалеть, — Эрик подсаживается к Лизе в столовой. — То ли ты спасла себя от вторжения инородного тела, то ли обрекла себя на не вторжение. Я подарил тебе шанс стать полноправной женщиной, но ты пренебрегла моим подарком, — улыбка на его губах какая-то ломаная, искажённая и совершенно неприятна взгляду. — Я бы вообще всех обязал к восемнадцати годам отмывать себя от девственности, а не делать выбор фракций. Многие идут туда, где они не нужны.

Тянущийся, как канцелярская резинка, монолог Эрика никто не слушает, в его сторону вообще стараются не смотреть, потому что это может быть фатально. Ему внимает только Лиза, если она не будет этого делать, то пуля ввинтится анкерным болтом в её голову при многочисленных свидетелях, которые воспримут смерть не вписывающегося в традиционное общество дивергента с радостью.

— Презираешь девственников? — она считает вопрос довольно безобидным, чтобы озвучить его.

— Всего лишь считаю, что сначала стоит выбрать место, где ему будет удобнее трахаться: нравится в поле — будь доброжелателем, нравится без зеркал и под одеялом — будь отречённым, нравится в библиотеках и химических классах — будь эрудитом, нравится с честным комментированием каждого действия — будь искренним, нравится с ноющими мышцами и ссадинами — будь бесстрашным, — разложив всю суть фракций по теории Фрейда, Лидер отпивает немного мутного чая из шестигранного стакана.

Эрик отвечает на её вопрос спокойно, но с рвотным сарказмом, и Лизу удивляет такой вид его благосклонности. Но это до поры до времени; ведь всё хорошее когда-то заканчивается.

— Но к тебе это не относится, хотя повертеть на хую приверженца всех пяти «религий», наверное, интересно, — на его лице она не замечает ни тени мечтательности, только пирсинг вросший двумя рогами над бровью. Воистину дьявол.

— Но ко мне это не относится.

— Как ты выпуталась?

— Развязала узел.

— Брамшкотовый?

— Какой был.